алыми слезами, что скатываются по ним, устилая пол странными, неприятными взгляду узорами. Аколит тяжело вздохнула, наконец оказавшись в силах раскрыть глаза окончательно, перестав жмуриться и моргать, ее тело отпустила дрожь, силы постепенно вернулись, дав ей возможность вновь чувствовать себя уверенно, спокойно. Яд перестал течь, слезы закончились, оставив на лице девушке новые ожоги и раны, которые странно походили на мои собственные шрамы на руках. Аккуратно утерев остатки ядовитых слез платком, она повернулась к брату, который хмуро поднял на нее взгляд черных, как сама бездна, зрачков, что не выражали ни единой мысли или слова, просто черная бездна.

- Найди это. - Прошептала Аколит, касаясь его плеча и силой пронзая мысли, после чего, тот резко кивнул, выпрямился и словно зверь расправил плечи, разворачиваясь к нам спиной и следуя куда-то вглубь поместья, оставляя нас с Гвин в смятении и страхе. Я никогда не видела взаимодействия двух Аколитов, но теперь, мне казалось что названный брат… Даже не человек, словно он был попросту куклой в ее руках, и судя по дрожи, которая прошлась по телу Гвин, ее мысли на этот счет были не менее ужасающе. Что же связывало их воедино? Теперь вопросов стало только больше, а ответов не предвиделось. - Что-то терзает ее, но далеко не только в самой себе. Те, кто следовал по пятам, они пытаются замедлить процесс, травят кровь и разум. Возможно, и сам Сивил пытает ее, пытается искупить вину слезами и болью, но у него не выходит, но несмотря на это, я ощущаю чуждые следы, грубые отпечатки на божественном изваянии ее души. И она продолжает терзать саму себя, в тоже время, замедляя процесс…

- Прошу прощения, Аколит… - Гвин явно чувствовала себя неуютно рядом с девушкой, скорее всего, после того как она отправила своего названного брата делать грязную работу, взвалив на него это словно тот был презренным рабом. Но несмотря на это, любопытство и растерянность преодолели страхи и опасения моей названной сестры. Я бы вряд ли стала обращаться к юноше, даже если бы нас покинула моя наставница, уж слишком ненавистным казался мне его взгляд, слишком презренным и попросту пугающим, в каждом движении я ощущала злость и томящуюся в нем ненависть, которая так отчаянно, так жестоко рвалась наружу. - Но что именно мы должны сделать сейчас? Разве мы не должны помогать Мирене или же моему наставнику?

- К сожалению, мы мало чем можем помочь моему названному брату, он чует тьму куда лучше нас, у него есть опыт… скорее всего, мы попросту будем мешаться под ногами и потеряем такое ценное время. - Аколит аккуратно положила руку на плечо Гвин, заставив ту вздрогнуть и бросить на меня отчаянный взгляд, молящий о помощи. Я понимала ее, хватка наставницы всегда была холодная, смертельная в своей поразительной для человека цепкости и при этом, абсолютно полностью обхватывая детское плечо. Мне и самок первые года было неприятно, я ощущала себя подконтрольной и подчинённой ей, когда девушка хваталась за мое тело, но в последнее время это перестало волновать меня. Тем не менее... Помочь Гвин было необходимо. - Не бойся меня, Гвин Грау, у меня сложные отношения с твоим родом… точнее, с вашими серыми слугами… Но я ценю то, что ты делаешь для Лиз, не стоит бояться меня, я не причиню вреда.

- Простите, но вы бы не могли отпустить Гвин… - Аккуратно попросила я у девушки, видя, как некомфортно подруге и как та отчаянно жаждет отойти в сторону, ближе ко мне. Аколит благосклонно кивнула, убирая руку, лишь на секунду задерживаясь около акафиста, что на секунду, казалось, заново вспыхнул алым цветом под ее касаниями. Подобное было достаточно ожидаемо, учитывая, что и сама девушка представляла жрицу крови, соответственно имела с реликвией особую связь. Отойдя от Гвин, она аккуратно отвернулась от Мирены, делая шаги по направлению к выходу, не дожидаясь ни нашего согласия, ни нас самих. В тоже время, позади продолжали трудиться люди, что по-прежнему лишь чудом не замечали, что на полу разлилась кровь, текущая с некогда прекрасной иконы Ангела слез, я тут же отвела взгляд, не решаясь долго смотреть на разбитую икону. Тиер с Нерисом о чем-то спорили, жрецы и лекари всячески пытались облегчить девушку, убирая с тела кровь и промывая раны водкой. Чешуя рвала ей плоть, вырываясь против воли и продолжая мучать Мирену, я видела, как она возникает из чистой кожи, срывая ее с тела, уничтожая. Мне... Еще никогда не было так жаль кого-либо. Она не заслужила подобного, просто не могла заслужить, учитывая, что она искренне верила в богов и отчаянно служила им в течение долгих, очень долгих лет. Тогда... Почему? За что все это? - Прошу прощения, но… Что мы будем делать?

- Для начала, нам нужно сделать противоядие для этой бедняжки, чтобы на время смягчить ей боль и дать нам время расспросить ее, для этого понадобитесь вы обе. Будем считать… что это небольшой урок. Я покажу истинную силу вашей крови, что течет в венах, как ее можно использовать и во имя чего. Мирене сейчас требуется не просто защита, ей нужно полностью отключить свое тело, позволив сознанию разобраться в себе, не испытывая боли... И в тоже время, необходимо оградить ее разум от чуждого вмешательства. Как идеально совпало, что именно вы способны предоставить ей это... Разумеется, с моей помощью.

Глава 48

Разговор с Гвин не шел, спотыкаясь о множественные камни, названные прерывистыми обрывками слов и неловким молчанием. Это оказалось в новинку, поскольку до этого момента, такие ситуации возникали крайне редко. Почему-то, мы не находили возможности поговорить, хотя я была бы не против обсудить с ней все то, что произошло за то недолгое время, что мы сидели на противоположных сторонах стола. Подобное было возможно то-ли от напряженной ситуации и быстрого темпа шага Аколита, которая вела нас в сторону, казалось, своей кельи, то-ли от ситуацией с Миреной, которая сама по себе казалась ужасающей и крайне противной. Не исключено, что виной молчания стала сама Аколит, я доверяла девушке, знала, что несмотря на жестокость и ту власть, которой она обладала, девушка оставалась, наверно, одной из самых нежных, способных на сочувствие и жалость созданий. Ее занятия были полны истязаний и боли, но в этом не было вины Аколита, только законы мира, законы Богов, что не будут