не выполнили, военнослужащие и местные женщины устроили себе развлечение, разграбив пивоваренный завод и магазины в центре города и отомстив владельцам за спекуляцию в годы войны. День победы над Японией менее чем через четыре месяца был более спонтанным и не столь шумным: Тихоокеанский театр военных действий никогда не являлся для Канады таким значимым, как европейский, если не считать голода среди канадских военнопленных и беспокойства их родственников[414]. Большинство канадцев были по-прежнему обращены на Восток, в сторону их исторической родины.

В послевоенное время канадцы вступили в период такого процветания, о котором ни их предки, ни, конечно, разлетевшиеся по миру современники-соотечественники даже не мечтали. Большинство жителей страны скоро забыли про дефицит, трудные времена и лишения, считавшиеся раньше обыденными. В Канаде родилось и достигло зрелости поколение людей, которые воспринимали привилегии благополучной жизни как должное, роптали на побочные эффекты реформ, а стиль жизни немногочисленного сословия богачей превратили в стандарт массового потребления, характерный для общества всеобщего благоденствия.

Военные годы — со всеобщей занятостью, устойчивыми доходами и щедрыми обещаниями либералов установить «Новый социальный порядок» — стали предтечей грядущих десятилетий. Для большинства канадцев Вторая мировая война ознаменовала конец Великой депрессии, для остального же мира она была по меньшей мере вдвое ужаснее Первой мировой войны. Из этой войны Канада вышла, потеряв 42 тыс. человек, что составляло три четверти потерь страны в предыдущую войну, но ее военно-морской флот стал третьим в мире по величине, а военновоздушный — четвертым. Большая часть военной экономики страны была направлена на расширение промышленной базы. Военный долг контролировался, а национальные хранилища наполнялись иностранной валютой. Не имевшая затратных колоний или заморских территорий Канада не попала в те финансовые затруднения, которые оказались ловушкой для ее более могучих союзников. Она была мало связана с Африкой, Индией и странами Карибского бассейна. К концу 1946 г. последний канадский солдат из дислоцированного за пределами страны контингента благополучно вернулся домой и демобилизовался.

Для послевоенной реконструкции правительство выдвинуло лозунг «упорядоченного снятия контроля». Возглавлял реформы резкий в речах, ершистый, но очень талантливый инженер Кларенс Декейтер Хау — тот самый, который руководил промышленностью во время войны. Подчинявшиеся ему тогда и получавшие чисто символическую зарплату (dollar-a-year) управленцы[415] вернулись к своим «империям мирного времени», но сохранили прочные политические связи с этим членом правительства, которого уважали. Целый корпус профессиональных госслужащих, взращенных и обученных в основном во время войны, продолжал работать, чтобы придать Оттаве мирного времени статус административной столицы, которым она прежде почти не обладала. Одна из причин этого заключалась в том, что эти новые «мандарины»[416] хорошо понимали свою задачу — не допустить повторения гибельной Великой депрессии.

Вероятность возврата депрессии заставила канадцев ожидать конца войны со смешанным чувством страха и радости. Судя по публичным заявлениям влиятельных бизнесменов, они не извлекли никаких уроков из катастрофической политики laissez-faire 1920-х гг. Как и в 1919 г., наступающий мир означал свободу для прежних порядков в коммерции. Внутри правительства бушевала ожесточенная борьба между сторонниками возврата к бесконтрольному предпринимательству и теми, кто заботился о дорогостоящем, непредсказуемом будущем государства всеобщего благоденствия. В конце концов восторжествовали обе точки зрения. Социальные реформы предстояло оплатить свободному предпринимательству. Такая комбинация социальных реформ и свободного предпринимательства позволила Уильяму Лайону Маккензи Кингу одержать победу на выборах 11 июня 1945 г. с небольшим перевесом. К концу того же месяца пособия многодетным семьям получили большинство канадских матерей за пределами провинции Квебек, где деньги сначала выплачивались отцам. Национальный закон о жилье (National Housing Act) гарантировал дешевые ипотечные кредиты семьям, сумевшим скопить за время войны сумму, достаточную для первого взноса. Никто из сражавшихся стран, даже Соединенные Штаты, не предоставил своим ветеранам таких щедрых возможностей для образования, обучения и реабилитации. Страхование по безработице, которое официально вступило в силу в 1941 г., когда ее уровень был буквально нулевым, сделало переход промышленности с военных рельсов на мирные практически безболезненным. Пенсии по старости и финансируемые из провинциальных фондов пособия слепым, а также покинутым матерям помогли создать совершенно беспрецедентную для канадцев систему социального обеспечения.

Как и его друзья, К.Д. Хау с презрением относился к «Охранной бригаде» («Security Brigade»), как они называли тех, кто развернул широкую программу соцобеспечения, но он все же смог внести свою лепту в послевоенную реконструкцию, воспользовавшись стародавней канадской традицией «дотаций корпорациям». Те мощные стимулы, которые когда-то убедили промышленников преобразовать мирное производство в военное, были вновь использованы для реконверсии. К.Д. Хау распродал налогоплательщикам акции военных заводов за крохотную долю их стоимости на условиях, что эти предприятия снова откроются для бизнеса. Форсированное списание — «ускоренная амортизация» — и другие налоговые приемы в мирное время срабатывали так же, как в военное. Страхование экспорта, при том что гарантом рисков выступало правительство, стимулировало бизнесменов продавать свою продукцию за границу. Несмотря на свое неприятие социализма, Хау не видел никакого парадокса в том, чтобы защищать лучшие и технически самые прогрессивные из таких поднятых им коронных корпораций[417], как «Эльдорадо Ньюклеар» в Порт-Хоуп (провинция Онтарио), «Полимер Корпорейшн» в Сарнии (провинция Онтарио) и свое еще довоенное детище — авиакомпания «Транс-Кэнэда Эрлайнз». Оборонные контракты гарантировали авиационной промышленности, которую он создал в военное время, интересное и технически прогрессивное будущее. Расположенная под Торонто британская фирма «Авро» выпустила первый в мире авиалайнер с реактивным двигателем в 1947 г., еще до того, как был отдан приказ построить первый канадский реактивный истребитель CF-100 «Кэнак». По признанию самого К.Д. Хау, только правительство могло обеспечить канадцам будущее в науке и технике. В противном же случае, полагал он, деньги Америки, если она пожелает вложить их в Канаду, будут приняты с распростертыми объятиями.

Реконверсия промышленности, усиленная взрывом покупательной способности, исключала малейшую вероятность послевоенной депрессии. После небольшой заминки в 1945–1946 гг. объем производства вскоре превысил пиковые показатели военного времени. Для ветеранов и рабочих военных заводов нашлись постоянные места в промышленности мирного времени. Благодаря гарантированной заработной плате канадцы смогли после войны позволить себе дома, автомобили, мебель и бытовую технику, которые последние 15 лет были им не по средствам или просто отсутствовали в продаже. Профсоюзы, которым во время войны Указом-в-Совете гарантировали юридическое признание и заключение коллективных договоров, выбрали 1946 г., чтобы доказать своим новым членам свою способность добиться для них нового процветания. В результате серьезной забастовки, вспыхнувшей в 1945 г. на автозаводе компании «Форд Мотор Компани» в городе Виндзор в провинции Онтарио, было введено обязательное удержание профсоюзных взносов, что давало канадским рабочим такую финансовую безопасность, какой они прежде никогда не знали. Активность профсоюзов в сочетании с процветанием, в свою очередь, помогли рабочим