– Я здесь, миледи. Делаю, что могу, но стилет оказался с секретом – он с ядом, – женщина сидела с другой стороны и пыталась стабилизировать состояние герцога. – Нож рядом с сердцем, пробил лёгкое,  пытаюсь остановить кровотечение.

– Спаси его, – Соня скользкими от крови пальцами ухватилась за руку лекарки, с отчаянной надеждой вглядываясь в её глаза. – Я отдам тебе все – рудник, станнум, все деньги, все артефакты... Всё, что у меня есть, только вытяни моего мужа! Ты сможешь! Только ты и сможешь!!!

– Мидели, – Тьяна стиснула зубы и отвела взгляд, – если не убрать нож, то милорд истечёт кровью. Если выдернуть стилет – в рану попадёт яд. Я не знаю, как спасти, не убив!

– Надо что-то делать! Или ты собираешься сидеть и ждать исхода?! – сил по-прежнему не было, но Софья смогла сесть, подтянув ноги и опершись на одну руку. – Говори, что надо делать, я помогу!

– В ноже есть полость, там яд. Сейчас выходное отверстие закрыто, но как только нож двинется, оно откроется.

– Что за яд?

– Не могу определить точнее, но похоже на вытяжку из слюнных желез краснобрюхого паука. Это верная смерть, миледи.

– Он убивает мгновенно?

– Нет, но если яд попал в кровь, то через пару дней милорд неизбежно умрёт.

– А если не извлечь нож, то милорд умрёт уже через пару минут, – ледяным голосом припечатала Соня. – Надо его вытащить!

– Но, миледи...

– Я не позволю вам добить моего мужа! И сидеть и тупо ждать, когда он истечёт кровью, тоже не позволю! Когда нож покинет рану, то кровь потечёт быстрее, верно?

– Да, но...

–Часть яда, если нам повезёт, то большая его часть выйдет вместе с кровью. Потом я зажму рану, и ты начнёшь процесс заживления, – Софья говорила уверенно, хотя внутри неё бушевал страх – а ну, как не получится? И она своими руками убьёт Армана?! Но сидеть и ждать у моря погоды она не сможет.

– Опасна любая часть яда, – пробормотала Тьяна. – Сам по себе он  неисчезнет.

– Есть противоядие? Умеешь его готовить?

– Есть, умею. Но на приготовление нужно три дня. Готового нет, годится только самое свежее, что называется, с огня... Но три дня милорд может не протянуть.

–Он постарается, а мы все ему поможем! Значит, сейчас ты выдёргиваешь стилет, вы, – королю и графу, которые обнаружились поблизости в виде двух  скорбных статуй, – переворачиваете милорда на бок. Осторожно! Надо, чтобы вытекло побольше крови, так мы удалим основную часть яда.

– Куда уж больше, – король выразительно показал на лужу под герцогом.

– По сигналу Тьяны, – игнорируя намёки величества, продолжила Софья, – возвращаете его в первоначальное положение. И выполняете все дальнейшие распоряжения целительницы!

Удивительно, но никто не посмел ей возражать, никто не усомнился, что молодая женщина имеет право  приказывать не только целительнице, но и королю.

– На счёт три! – Соня выдохнула. – Раз! Два! Три!!!

Тьяна плавным, но быстрым движением извлекла стилет. Герцог издал болезненный стон, но, к счастью, в себя не пришёл.

Король и граф слаженно перевернули страдальца, удерживая почти на весу. Из раны хлынула кровь.

Тьяна следила, как она вытекает – толчками, перемежаясь со сгустками, и когда сгустки пропали, скомандовала:

– Переворачиваем!

Соня тут же наложила на рану обе руки, а для верности прижалась ещё и грудью, чтобы усилить нажим.  Платье немедленно промокло до кожи, стало липким и неприятным, но женщина не отстранилась, продолжая  стягивать края. И именно в это мгновение к ней пришло молоко!

Грудь налилась, потяжелела, отдаваясь болью, когда женщина навалилась на сцепленные руки.

Между тем Тьяна приступила к  лечению, заживляя повреждённые мышцы и сосуды, и Софья старалась даже дышать через раз, чтобы ей не помешать.

Но давление в груди нарастало, и в какой-то момент произошло то, что обычно бывает с переполненной грудью – молоко стало самопроизвольно вытекать. Сначала оно пропитало и так мокрый лиф, потом, смешавшись с кровью Армана, потекло на руки, просачиваясь сквозь них на рану.  Соня чувствовала это, но ничего не могла поделать, ведь ей нельзя сейчас шевелиться, чтобы не помешать целительнице!

«В принципе, грудное молоко стерильно и не должно навредить», –понадеялась она.

Мгновения растягивались в минуты, минуты – в часы. Время, казалось, остановилось.

У Сони ныли колени, пульсировала болью отбитая при падении спина, тянуло грудь, раскалывалась голова, но она терпела, пока Тьяна, выдохнув,  не отстранилась.

– Как он? – с тревогой и надеждой спросила её Софья.

– Я залечила все повреждения, – глухим голосом ответила Тьяна, но яд... Он всё-таки, попал в рану! Я вижу его. Пусть немного, но и половины этого количества хватит, чтобы убить... Надеюсь, наш милорд  протянет эти три дня...Я...

И замолчала.

– Что?! – вскрикнула Соня, увидев, как вытянулось лицо Тьяны.

– Сынок?! – полувсхлип-полувздох леди Терезы.

– Он жив? Умер?! – король и граф – хором.

– Я не верю своим глазами, – пробормотала целительница. – Миледи, наклонитесь ниже. Ещё ниже! И уберите руки. А теперь надавите на грудь, будто доите...

– Доите?

–Вспомните, как вы сцеживали молоко в первые дни после родов. И начните делать это прямо сейчас! Милорды, отвернитесь!

– Прямо сейчас?!

– Да! Старайтесь, чтобы молоко попадало на шрам! Скорее, миледи!

Ничего не понимая, но не решаясь спорить, Софья выполнила приказ.

Молоко заливало спину, на глазах впитываясь, словно вода в песок. Но только в месте ножевого удара, на других участках кожи  белые лужицы и разводы оставались на месте.

– Достаточно, – скомандовала Тьяна. – Можете запахнуться.

– Что это было? – осторожно поинтересовалась Соня. – Как милорд?

– Я только что узнала, мы нашли ещё одно противоядие. Вернее, вы нашли, – целительница оттёрла рукавом некогда нарядного платья мокрый от пота лоб и улыбнулась. – Грудное молоко нейтрализовало яд. Я глазами своим не поверила!

– Значит... Мой муж поправится? – с робкой надеждой.

– Он, конечно, потерял много крови, а перед этим выжал себя почти досуха, но раз яд уничтожен, то выздоровление его светлости – дело времени, – ответила Тьяна. – Можно перенести милорда в более подходящее помещение, помыть и переодеть.

С  этими словами с них словно сняли ограничители, словно с души свалился огромный камень.

Он будет жить!

Всевидящий, спасибо!!!

Леди Тереза расплакалась, бросившись к Софье, а та только усилием воли  не проваливалась в обморок.  Граф с королём обнялись. Тьяна просто сидела и улыбалась, чуть прикрыв от усталости глаза.