Шрифт:
Закладка:
Уильям Дин Хоуэллс знал Гарфилда, как, кажется, знал практически всех. Он рассказывал, как сидел на крыльце этого человека в Хайраме, штат Огайо, примерно в 1870 году. Был вечер, и Хоуэллс начал рассказывать Гарфилду историю о поэтах Новой Англии - тогда уже пожилых - которых он публиковал в "Атлантик". Гарфилд остановил его, выбежал во двор и окликнул соседей, сидевших на крыльце: "Он рассказывает о Холмсе, и Лонгфелло, и Лоуэлле, и Уиттиере". Соседи приходили и слушали Хауэллса, а в вечернем воздухе летали и пели виппурвиллы. На Среднем Западе все еще существовала сильная традиция простонародного интеллектуализма, который собирал толпы на гастрольных лекциях, в лицеях, а позже и в "Чаутауках".84
В тот вечер Гарфилд не только слушал. В таких маленьких городках Среднего Запада, как Хайрам, было полно людей, участвовавших в войне. И Гарфилд, поскольку прохлада этого летнего вечера пробудила в нем воспоминания о прохладе другого летнего вечера в начале Гражданской войны, рассказал историю о том, как он ехал в долину Канавы со своей командой. При подъезде к лугу он увидел людей, которые лежали во сне, но вдруг понял, что они не спят, а мертвы. При "виде этих мертвецов, которых убили другие люди, из него ушло нечто, привычка всей его жизни, которая больше никогда не возвращалась: ощущение святости жизни и невозможности ее уничтожить". Эта история тоже кое-что говорит о Среднем Западе и о воспоминаниях, которые формируют выборы.85
Несмотря на близость с президентами и книжность тех, кого он знал, Хауэллс чувствовал, что культурный мир, который обеспечил ему статус и приводил соседей на крыльцо Гарфилда, чтобы послушать поэтов Новой Англии, переживает упадок. Он считал, что молодые мужчины мало интересуются литературой; аудитория художественной литературы казалась все более женской.86
Борьба за демократическую номинацию была менее драматичной, чем борьба между Грантом и Блейном, но результат оказался не менее удивительным. "Честный Джон Келли" из Таммани-холла сначала поддерживал Тилдена как губернатора Нью-Йорка, но порвал с ним из-за покровительства штата. Келли заявил, что если демократы выдвинут Тилдена, то демократическая машина Нью-Йорка не будет участвовать в выборах. Демократ, который не сможет провести сильную кампанию в Нью-Йорке, не имеет шансов победить в штате, а без Нью-Йорка демократы в 1880 году были обречены. Демократы отказались от Тилдена и в очередной попытке снять с себя клеймо изменника выдвинули кандидатуру Уинфилда Скотта Хэнкока, командовавшего корпусом армии Союза при Геттисберге. Он встал на сторону президента Джонсона в вопросе Реконструкции и перечеркнул политику своего предшественника Фила Шеридана в Техасе и Луизиане. В итоге оказалось, что и демократы, и республиканцы нашли своих кандидатов, порывшись в политическом мешке старых генералов времен Гражданской войны.87
Демократы опирались на почти полный контроль над южными штатами, а "твердый Юг" требовал от республиканцев почти полного контроля над Севером и Западом, чтобы сохранить президентское кресло и вернуть Сенат и Палату представителей. В этнокультурном плане две основные партии оставались разными и враждебными друг другу. Жители Среднего Запада с южными корнями, католики и либералы на Северо-Востоке позволили демократам сохранить конкурентоспособность в Индиане, Огайо, Нью-Джерси, Нью-Йорке и Коннектикуте. Республиканское большинство зависело от мобилизации своего электората, поскольку низкая явка предвещала гибель. Размахивание окровавленной рубашкой и напоминание о Гражданской войне с каждым годом срабатывали все хуже.
Приняв номинацию, Гарфилд попытался объединить партию, сделав своим кандидатом в вице-президенты Честера А. Артура, близкого соратника Конклинга и человека, которого Хейс убрал из Нью-Йоркской таможни. Конклинг, взбешенный тем, что его союзник оказался выше него, потребовал, чтобы Артур отклонил это предложение. Артур, не ожидавший, что поднимется до таких высот, принял его, но он никогда не был верен Гарфилду.88
Хауэллс и его окружение были довольны выдвижением Гарфилда, которое Хауэллс считал признаком "доброты и здравого смысла страны". В письме из Арлингтона, штат Массачусетс, он поздравил кандидата от имени "этой части Огайо". В гостях у Сэмюэла Клеменса и Чарльза Дадли Уорнера, оба "горячие республиканцы", Хауэллс и его друзья ликовали по поводу предстоящей победы Гарфилда. Хауэллс использовал свои связи с Гарфилдом, как и с Хейсом, чтобы организовать дипломатические встречи для родственников и писателей.89
Уэйд Хэмптон из Южной Каролины обещал отдать демократам "твердый Юг", и он это сделал. "Их механизм теперь настолько совершенен, - писал Джон Хэй, - что даже убийство, самый дешевый из всех политических методов на Юге, вряд ли понадобится в этом году". Хэнкок прошел весь Юг, а также Калифорнию и Неваду, где были сильны китаефобия и антимонополизм, но республиканцы противопоставили ему стратегию прочного Севера. Риторически республиканцы вели кампанию, основанную на святости избирательного бюллетеня и обещании всеобщего избирательного права для мужчин. Их величайший оратор Роберт Ингерсолл провозгласил: "Если мы не добьемся того, чтобы каждый человек, имеющий право голоса, проголосовал, и если мы не увидим, что каждый честный голос будет подсчитан, дни Республики сочтены". На практике, как отмечал П. Б. С. Пинчбек, в течение короткого времени занимавший пост республиканского губернатора Луизианы, республиканцы не смогли защитить чернокожих избирателей Юга, хотя, как показали "Редьюсеры" в Вирджинии, все еще оставались возможности для союза черных и белых по партийным и цветовым линиям.90
На Севере республиканцы распаковали окровавленную рубашку, залатали свои собственные ссоры по поводу государственной службы и одели тариф в одежды процветания. Гарфилд победил на Севере и выиграл выборы. Однако республиканцы получили Сенат и Палату представителей только благодаря союзу с антимонополистами. Хотя демократы получили большинство в Палате представителей, гринбекеры и республиканцы вместе имели незначительное большинство, и вместе они избрали спикера-республиканца. В Сенате республиканцы получили места, но в результате ничья была нарушена, когда сенатор Махоуни, избранный как риджустер, присоединился к республиканцам. Взамен он получил контроль над республиканским патронажем в Вирджинии. Республиканцы риторически отстаивали идею свободного труда и однородного гражданства, по крайней мере на Юге, но на практике кампания стала реквиемом для обоих.91
1
. Ари Артур Хугенбум, Резерфорд Б. Хейс: воин и президент (Лоренс: Издательство Канзасского университета, 1995), 372-73.
2
Я взял этот аргумент из книги Ричарда Франклина Бенсела "Политическая экономия американской индустриализации, 1877-1900" (Кембридж: Cambridge University Press, 2000), 4-11 и passim.
3
Bensel, 370, 377-78, 382-83; Hoogenboom, 356-60.
4
Bensel, 367-70.
5
Там же, 382, 391-92.
6
Дуглас В. Стиплз, Демократия в отчаянии: The Depression of 1893, ed. David O. Whitten (Westport, CT: Greenwood Press, 1998), 29; Таблица Cc1-2 - Индексы потребительских цен, для всех товаров: