бедствия от искалеченных боевых кораблей.

Торговые суда не были приоритетными.

Тем не менее, они продолжали действовать. Корабль был оснащен оборудованием для выживания, едой и водой на шестнадцать дней. У него также был высокочастотный подпространственный передатчик света. Он посылал импульсы бедствия каждые десять минут. Но даже если они были получены, шансы на спасение были невелики.

— Потребуется неделя, чтобы сигнал SOS дошел, — мрачно сказал Кэмерон.

— И даже если он дойдет, и они начнут спасательную операцию в тот же день, когда получат его, они не пройдут так далеко в течение шести недель. Шесть гребаных недель, господа. А к тому времени… к тому времени мы все будем…

— Я думаю, мы все понимаем, в каком положении мы здесь находимся, — сказал Уорвик.

— Да, прекрати, — сказал Сандерсен.

Он сжимал руки в кулаки, чтобы они не дрожали. Ему не нравилось подобное дерьмо. В мире природы было слишком много неизвестных, необъяснимых, безумных случайных событий. Нельзя было ни на что рассчитывать, нельзя было ожидать ничего, кроме неожиданностей. Вот почему он любил машины. Они всегда делали то, что им говорили, действовали в рамках, поддающихся контролю.

А когда они не справлялись, их можно было устранить. Но здесь, на природе, в этой богом забытой дыре, вещи просто происходили и не поддавались контролю.

К тому времени, когда ты видел, что случилось, ты был уже мертв или чертовски близок к этому. Сейчас он умер бы за глоток хорошего виски. Или плохого, если уж на то пошло.

— В любом случае, здесь много воды, — смущенно сказал Спайви, не зная, правильно ли он сделал, что высказался.

С Кэмероном никогда нельзя было знать наверняка. Он жил для того, чтобы оскорблять людей.

И этот раз не стал исключением.

— Вода? — сказал он, сухо рассмеявшись. — Ты собираешься пить эту воду, глупый щенок?

Он протянул руку и зачерпнул горсть воды. Она была бледно-зеленого цвета, наполнена осадком и слизью.

— Может быть, ее можно очистить, — сказал Спайви. — Может…

Кэмерон снова засмеялся.

— Гребаный суп, вот что это такое.

С этим никто не спорил.

Несомненно, океан Q-23 был водным (они еще не знали наверняка, он не был протестирован с помощью EnviroKit), но он не был похож на воду, которую они видели раньше. Мерзкая, болотистая, скорее жидкая, чем твердая консистенция. От нее поднимался неприятный пар, наполняя влажный воздух ужасной, гнилостной вонью. Он создавал туманную, клубящуюся желтоватую дымку, которая поглощала все вокруг. Видимость в лучшем случае составляла менее десяти ярдов.

Вялое, плазмоподобное содержимое моря подтачивалось очень слабыми течениями и полным отсутствием ветра. Волны были минимальными и почти не существовали. Поверхность была испещрена гниющими ползучими и клочковатыми растениями, сгустками красных водорослей, желеобразными комками водорослей. Казалось, что по нему можно ходить.

— Наш выбор невелик, — сказал Уорвик. — Мы застряли здесь, и нам придется сделать все возможное. Мы будем продолжать посылать сигналы бедствия, но действовать так, как будто их нет. Мы должны найти сушу или погибнуть. Сандерсен, доставай прицел и начинай сканирование. Кэмерон, достань набор и проверь воду. Спайви, мы с тобой начнем распаковывать снаряжение.

В конце концов, каждому было чем заняться.

Сандерсен с удовольствием занялся настройкой оптического прицела и проверкой реле.

Кэмерон достал EnviroKit и всосал немного воды. Уорвик и Спайви распаковали брезент, спальные мешки, еду, воду, медицинские принадлежности и оборудование для выживания. Хорошо, что у всех была цель. Это лучше, чем размышлять о смерти. Даже Кэмерон не слишком ворчал.

Через час все уже лежали на своих спальных мешках. Было слишком жарко, чтобы залезть в мешки, в которых было комфортно до шестидесяти градусов. Жара была удушающей. Казалось, что воздух состоит из того же материала, что и вода. Он был настолько влажным, что от одного дыхания губы становились влажными.

Сандерсен не отдыхал. Его глаза были устремлены на голубой экран прицела. С помощью многочисленных настроек и показаний он смог различить воду и плавающие островки сорняков. Он даже обнаружил скальную полку всего в трех футах[39] под поверхностью. Но и это быстро исчезло в пучине. С электронными приборами он был в своей стихии.

— Шкипер, — сказал он, задыхаясь, — у меня кое-что есть.

— Земля?

Теперь все затаили дыхание.

— Да. Да, думаю, да. Не большая. Около ста пятидесяти метров в длину и тридцати в диаметре.

Все смотрели на экран. Длинная, ромбовидная полоса темно-синего цвета. И пока они смотрели, она внезапно исчезла.

— Что за чертовщина? — сказал Сандерсен. — Она исчезла… просто исчезла.

— Наверное, все дело в приборе, — сказал Спайви.

— Ничего подобного, — возразил Сандерсен, проверяя счетчики и соединения. — Он работает.

— Не может быть, — сказал Уорвик. — Земля не появляется сама собой, а потом исчезает.

Кэмерон рассмеялся высоким, неприятным тикающим звуком.

— Наверное, это был мираж. Возможно, ее и не было изначально. Эта штука — просто кусок хлама; чертова игрушка.

Сандерсен стиснул зубы.

— Чушь собачья. Я сам его откалибровал.

Уорвик поднял кустистую бровь.

— Объяснение?

Теперь все глаза были устремлены на него. Сандерсен облизал губы, тщательно подбирая слова:

— Возможно, какая-то странная атмосферная аномалия. Или это, или земля просто затонула. Выбирайте.

— Может быть, это был кит, — сказал Кэмерон. — Может быть, он нырнул под поверхность.

Хотя это было задумано как глупая шутка, вероятность того, что он сказал, поразила их всех. Живое существо. Огромное живое существо где-то там, поднимающееся и ныряющее по своему желанию. Это была не слишком утешительная мысль, когда ты был в затруднительном положении.

— Что-то настолько большое? — сказал Спайви.

— Это возможно? — спросил Уорвик.

Сандерсен вытер ручьи пота со своего лица. Он проглотил несколько таблеток соли, чтобы нормализовать количество воды.

— Да, конечно. Эта штука не предназначена для того, чтобы различать органическое и неорганическое, как та, что на корабле.

Спайви внезапно показался очень бледным, очень постаревшим. Он отполз в сторону и лег на свой мешок, плотно закрыв глаза. Он не хотел больше ничего слышать.

— Может быть, это акула, — сказал Кэмерон. — Какая-нибудь большая голодная акула, плывущая сквозь муть.

Уорвик сузил глаза.

Внезапно всплеск появился снова, затем исчез. Это продолжалось через случайные промежутки времени. Но с каждым разом это было все ближе.

Теперь никто не разговаривал. Мысль о том, что это была суша, была забыта. Сухопутные массы не ныряют в воду и не выныривают из нее.

У Сандерсена дрожали руки на пульте управления оптическим прицелом. Спайви по-прежнему лежал на своем мешке, свернувшись калачиком в позе эмбриона. Его губы беззвучно шевелились. Остальные наблюдали за экраном. Их лица были потными и напряженными, освещенные голубым свечением прицела. Мир молчал, словно затаив дыхание.