– Я подошел, – сообщил он в трубку.

– Хорошо, я выйду и встречу вас через пару минут.

– Я, собственно, уже поднялся в бар, дверь внизу была не заперта....

– Так даже лучше, сейчас буду.

Через минуту лампочки, заточенные в клетки черных металлических абажуров, принялись разгораться, освещая ниши с деревянными столами. Белозубая улыбка, дружелюбное приветствие и короткое, но уверенное рукопожатие.

– Пойдемте к бару, я все там сложил до поры.

Порывшись где-то под стойкой, Ярослав выпрямился и протянул ему потрепанную темно-зеленую книжку с некогда золотым тиснением, настолько облупившимся, что Андрею пришлось повертеть ее под лампой, прежде чем он смог прочитать: «Сказки вересковой пустоши». Вслед за книгой он получил ключ с желтой пластиковой биркой и ровными цифрами по обеим сторонам: «04».

– Как давно Сашка отдал вам это?

– Я нашел их вместе с запиской.

– Так значит, есть записка?

– Была. Но это были скорее последние распоряжения, чем прощальное письмо. По крайней мере, там не было ни слова о причинах его поступка.

– Вы сохранили ее?

– Нет, в записке были указания насчет ее уничтожения, поскольку речь там шла, в основном, о работе. И лишь постскриптум содержал просьбу о передаче вам этих предметов.

– А для чего этот ключ?

Ярослав несколько замялся.

– Боюсь, мне это неизвестно.

– В любом случае, спасибо вам. Еще я хотел извиниться за свое поведение вчера, на крыше. Слишком тяжелый день и, пожалуй, слишком много водки…

Всякий раз, когда Андрею приходилось извиняться, он ощущал нарастающее тепло в ушах, и голос его предательски вздрагивал.

– Не стоит так переживать, я все понимаю.

Андрей засобирался было уходить, как вдруг вспомнил вчерашнюю беседу, а именно слова, повергшие его тогда в шок.

– Я, может, сильно перебрал вчера, но мне помнится, что вы сказали, будто Саня готовился продать душу?

– Да, по крайней мере, он обнажил ее и выставил напоказ. Так часто происходит перед тем, как совершается эта противоестественная сделка. Мне это известно, потому что я сам из числа отвернувшихся..

Хозяин «Греха» говорил таким будничным тоном, будто речь шла о еженедельной закупке продуктов.

– Увы, но в наши времена ловцы человеков уже не те, что прежде.

– Я не понимаю…

– Если хотите, я могу пояснить, но для этого мне придется рассказать немного и о себе, а это займет довольно много времени.

– У меня найдется пара свободных часов.

Собеседник его устроился поудобней на высоком стуле по ту сторону полированного дуба. Он достаточно сдержано и немногословно упомянул о своем детстве в многодетной семье и об отце-священнике, намеренно не вдаваясь в подробности тягостной стороны такого нетривиального положения. Лишь вскользь упомянул он о предопределенном выборе жизненного пути. В двух словах рассказал и о своем поступлении в столичную семинарию, откуда со скандалом вылетел с третьего курса и оказался буквально один в мегаполисе: без денег, связей и каких бы то ни было перспектив. Гордость и тяжесть вины не давали ему вернуться в отчий дом. Сперва он ночевал у знакомых, но время шло, и все меньше людей хотело терпеть на своей территории угрюмого приятеля, довольно крепко севшего на стакан.

– Тогда он мне и встретился…

– Кто?

– Бес. Но это я сейчас понимаю. Тогда мне он показался чуть ли не спасителем. В какой-то столичной забегаловке уровня ниже среднего, проще говоря – дыре, ко мне подсел респектабельный мужчина в дорогом пиджаке, а на запястье, как сейчас помню, Franck Muller за двенадцать тонн. Разговорились, да так душевно, словно всю жизнь друг друга знали. Тут я и выложил ему все про свое горе. Он ухмыльнулся и предложил свою помощь. В то время я был готов на что угодно, лишь бы выбраться из собственноручно вырытой ямы. После закрытия мы поехали к нему за продолжением и уточнением деталей сделки. После бутылки белого французского он наконец озвучил свое предложение. Оно состояло в следующем: я должен был поехать сюда и открыть это заведение, создав тем самым ширму для его нелегального бизнеса. Так сложились обстоятельства, говорил он, что в столице его сильно жмут. А там, на малой родине, он уже договорился с нужными людьми. Решение всех вопросов с документами, связями и разрешениями он брал на себя. Должность подставного директора, спаивающего и развращающего народ, да еще и прикрывающего подпольное казино, мягко говоря, не соответствовала моими представлениями о своем предназначении в жизни. Однако, как мне казалось тогда, это был единственный выход из сложившейся ситуации. Выбора особо не было, и я согласился. Закрепили красным. Тут это и произошло: я потерял свою душу.

– Как вы это поняли?

– Знаете, я мало кому рассказывал о случившемся, но думаю, вы сможете меня понять. Тогда, сидя в кресле напротив него, меня сковало оцепенение. Я почувствовал, как проваливаюсь в темноту. Успел увидеть только клубок серебряных нитей, вылетевший из меня. Он тут же исчез в руке, той самой, с дорогими часами. На следующее утро я уже летел в Тырвинск. Бес сдержал свою часть сделки, и через неделю я стал хозяином этого места.

– Вы так много рассказали. Не боитесь, что я могу кому-нибудь проболтаться о ваших схемах?

– Вы похожи на честного человека. К тому же, любой риск оправдан в случае спасения души.

– О чем вы?

– Как я уже говорил, я могу видеть таких же, как я – обреченных на совершение проклятой сделки. Той ночью, на крыше, я увидел ваше сверкающее сердце так же, как незадолго до гибели Саши я видел его раскрытую душу. Когда-то я предал себя. Ваш друг, видимо, выбрал смерть, чтобы не совершить ту же ошибку. Боюсь, это не лучший выход, и надеюсь, что не единственный. Если вы еще не закрепили сделку, заклинаю вас, прогоните вашего беса, или бегите сами.

– Если я и совершаю эту, как вы говорите, сделку, то мне совершенно неизвестны ни ее условия, ни тем более где искать того самого беса, чтобы прогнать его.

– Знаете, как говорят: «Тому не надо далеко ходить, у кого черт за плечами». Готов поспорить, он сам вас найдет.

Андрей, не поднимая головы, шел по Советской, огибая немногочисленные стылые лужи. Озябшей кожей он чувствовал чуждость родного города, будто невидимая стена выросла между ними. Он свернул на Гоголевский бульвар. Черные ивовые ветви сплетались над головой, образуя мрачный туннель. Голова кипела от обрушившихся потоков информации. Холод и усталость брали свое. Он уже не пытался разобраться в происходящем, уже не думал, снова и снова перебирая, как четки, одни и те же мысли.

«Ключ 04. Как найти Хромого? Наверняка мне стоит обратиться к врачу. Черт за плечами – это Клотт или Хромой? Зачем он оставил мне книжку? Куда Сашка ввязался? Насколько я действительно виноват в его смерти?»