Как будет вести себя папаша? Не прогонит ли мастера?

Я помешивала мясо в кастрюле и чувствовала, как волнами накатывает то паника, то безнадёжность. Я так радовалась новой работе, и в таком ужасе сейчас при одной мысли, что детям придётся находиться с папашей целый день.

Я добавила очищенные овощи в кастрюлю, посолила и налила воды. Теперь осталось подождать минут сорок, когда овощи будут готовы.

А я вот что придумала… Судя по моему контракту, я не обязана завтра приходить рано утром. Если задержусь на час, то в принципе ничего страшного. Что, если перед работой забежать в школу и детский клуб?

Да, папаше придётся самому о себе заботиться, пока я не вернусь с работы. Но ничего страшного. Горшок я ему куплю, еду буду оставлять.

Единственное, я не могла сразу же отдать детей. Придётся ждать выходного, чтобы сходить с ними на рыночную площадь и купить подходящую одежду. Пусть купить что-то высшего качества не получится, но на добротную одежду денег хватит.

– Лили, кушать, – Томми откинул от себя игрушки и тронул меня за плечо.

– Сейчас, котёнок, – вздохнула я, обнимая брата. – Осталось немного.

Разложив жаркое по тарелкам, я наложила и папаше тоже. Он так и не повернулся к нам. Может уснул, не знаю. Но трястись перестал.

Усадив детей за стол, я взяла тарелку и подошла к тюфяку папаши.

– Отец, – тихо позвала я и тронула за плечо.

Папаша медленно развернулся и посмотрел на меня тоскливым взглядом.

– Пора ужинать, – я качнула тарелкой в руке.

Но папаша вздохнул и опять отвернулся.

А меня такая злость взяла! Мне плясать перед ним что ли? Уговаривать?

– Если ты не поужинаешь сейчас, потом я накладывать не буду. Будешь ждать утра, – строго сообщила я. – Сядь и поешь.

– Какая злая ты стала, – поморщился папаша, с кряхтением усаживаясь удобнее и забирая тарелку из моих рук. – Раньше добрая была, ласковая.

– Раньше меня не хотели продать в дом терпимости, – отрезала я. – Раньше отец заботился о семье, а сейчас…

– Взрослая уже, заботиться о тебе, – буркнул папаша, не поднимая глаз от тарелки. – Пора своих детей воспитывать, а ты с мелкотнёй возишься.

– А кому мне их оставить? – я даже растерялась от такой наглости. – Тебе? Чтобы они голодные и холодные сидели, пока ты по тавернам таскаешься и распродаёшь наследство? Да и кто возьмёт замуж нищенку Эванс, у которой из приданного старое платье?

– А ты найди такого мужа, которому не нужно будет приданное, – папаша уже был не настолько уверен в своих словах.

– Попрошу оставить в покое моё замужество, – отмахнулась я. – Ты сделал всё, чтобы твои дети не нашли себе подходящую пару. И не вздумай спорить! Ладно я и Эми. Уж как-нибудь выйдем замуж. А Томми? Что ты оставишь сыну? Куда он приведёт жену? Это пустой разговор, отец.

Дождавшись, пока папаша поест и выпьет чай, я вручила ему мазь, которую передал врач. На ночь полагалось ещё и настойку от болей дать.

Папаша больше не сказал ни слова в этот вечер. Я помыла и уложила детей, убрала остатки еды за пределы жаркой кухни, помылась сама, и только потом легла спать. План на следующий день был выстроен, так что можно было засыпать. О призраках я и думать забыла. Настолько устала к концу дня, что уснула тут же, стоило голове коснуться подушки.

А проснулась от тихого плача.

Нет, не так.

Кто-то скулил. Едва слышно. И ещё я слышала… Голоса?

Распахнув глаза, резко села и посмотрела в сторону папашиного угла.

И замерла, холодея от ужаса. Две призрачных женщины, одну из которых я не знаю, а вот вторая…

Вторая мне знакома.

– Мама, – прошептала я едва слышно.

Но призрак мамы не обратил на меня никакого внимания. Она продолжала смотреть на моего отца и тихо причитать:

– Как ты мог, Барт? Как ты мог? Ты убил её. Убил нашу дочь, и чуть не погубил остальных.

– Я не хотел Мелисса, не хотел, – тихо всхлипывал папаша, трясясь от страха и судорожных рыданий. – Я не смог, не справился.

– Мели, прекращай, – фыркнул второй призрак. Красивая, высокая женщина. – Я говорила, что это не наш человек. Он не поймёт. Не сможет достойно продолжить род Эвансов. И ты была глупа, когда не послушала нас. Ничего не рассказала детям, подвергла их опасности.

Я почему-то знала, что призраки не причинят нам вреда. Я всегда думала, что призраки – это просто страшная сказка для детей. Что все они злобные и опасные. Но те, что стояли возле тюфяка папаши не были похожи на ужасных монстров из сказов.

– Лили, девочка моя, – мама повернулась ко мне и тут же расплакалась. По её щекам потекли призрачные слёзы.

– Мы здесь не для этого, дочка, – фыркнула женщина, затем посмотрела на меня. – Ты должна пойти с нами.

– Куда? – спросила шепотом, оглядываясь на спящих детей.

– Туда, где находится сердце нашего рода, – улыбнулась мама.

– Я должна умереть? – со страхом спросила я, начиная понимать, что папаша не просто так заколотил подвал.

– Умереть? Какая глупость! – призрачная дама фыркнула. – Мели, тебя следовало бы наказать за то, что ты совершила.

– Я защищала своих детей, мама! – огрызнулась мама.

– Я вижу, – усмехнулась призрачная миссис, окидывая взглядом наше временное жилище. – Лили, идём. У нас не так много времени. И не бойся, мы не причиним вреда.

– Нет! – воскликнул папаша, глядя на то, как я поднимаюсь. – Дочка, нет! Не верь им! Не верь! Просто… никуда не иди. Они скоро уйдут, с рассветом уйдут, а после мы вновь заколотим ход.

– Мерзкий слизень, – поморщилась призрачная миссис, с отвращением глядя на папашу. – Никогда в нашей семье не было трусов!

И я решила довериться призракам. Вопреки словам отца, вопреки здравому смыслу, я поднялась с тюфяка и последовала за призраками.

– Накинь плащ, дорогая. И обуйся. Там, внизу, живым слишком холодно, – тихо сказала мама, грустно улыбаясь и кидая полный боли взгляд на мужа.

У самых дверей, ведущих в подвал, я замерла на пару секунд. Возможно, я совершаю самую страшную ошибку в своей жизни. Но почему-то во мне зрела уверенность, что этот дом опасен для меня. Для меня и Эми с Томми.

Спускались мы долго. Я и не думала, что наш подвал настолько глубок. Ход мне подсвечивали призрачные фигуры, так что я уверенно шла, не