– Мы не можем, – покачала я головой. – Раз пришло письмо, значит отец уже пошел на поправку и его пора выписывать. Каждый день промедления будет стоить пятьдесят медяков, мы не можем себе этого позволить. Я что-нибудь придумаю позже, но пока…

– Хорошо, я готова, – всхлипнула сестрёнка, сжимая кулачки. – Я буду сильная, как ты!

– Надо подготовиться, – я оглядела кухню, радуясь, что она не совсем крошечная.

Есть всего один угол, куда можно поселить отца. Кинуть ему тюфяк, натянуть штору. Да, может некрасиво это – ограждать его от всех. Но иного выхода я пока не видела.

В нежилой части дома я нашла ещё один тюфяк. Вытащив на улицу, распотрошила его и хорошенько выбила палкой. А после набила свежей соломой. Конечно, лучше бы постирать тюфяк, пройтись по нему жесткой щёткой, перед этим натерев мылом. Но времени нет, мне и так стоит поторопиться.

Затащив тюфяк на кухню, кинула в углу, недалеко от печки. К деревянным балкам на потолке привязала кусок проволоки и повесила шторы.

В принципе, условия не хуже и не лучше, чем у меня с детьми. У меня закралась мысль забрать его и оставить на той половине дома. Но я же не зверь. Я не могу обречь человека на смерть. А папаша… Он ведь не был плохим. Но горе, а после и зависимости, сожгли в нём всё человеческое. Единственное, чего он никогда не делал, так это не поднимал руку на меня и детей. Безобидный пьяница.

Но последняя наша встреча меня здорово подкосила. Тогда он готов был переступить черту, полностью стирающую человеческий облик.

– Эми, к печке Томми не пускай и сама не лезь. А мне пора за отцом.

Сестра хмуро кивнула, явно борясь с собой.

Я шла по улице в сторону городской лечебницы и думала, как же мне оградить и себя, и Эми от отца.

Мне пришла одна интересная мысль, так что пришлось немного изменить маршрут и зайти в лавку артефактора. Да, артефакты стоили дорого, но ещё дороже стоило их заряжать. Я знала, что во многих семьях, где только родился ребёнок, есть артефакты чистоты. Таким образом смена пелёнок была не нужны. Магия сама всё убирала.

Лавка артефактора была одной из самых узнаваемых лавок. Только у него вывеска кардинально отличалась от всех. Вместо толстого дерева и резных букв, вывеска была сделана из разных, уже не рабочих, артефактов. Этакий железный монстр с шурупами и винтиками. И яркими светящимися буквами. Сразу видно, что здесь торгуют магией.

– Здравствуйте, – обозначила своё присутствие сразу же, как только вошла.

Я была в этой лавке пару раз всего. И каждый раз я не могла оторваться от витрины с самыми разнообразными артефактами.

– Юной мисс необходим артефакт? – из глубины дома, к прилавку, вышел седовласый старец.

– Да, – кивнув, я подошла ближе к прилавку. – Мне нужен артефакт очищения.

– Так-так, сейчас посмотрим, что у меня есть, – артефактор вышел из-за прилавка и подошел к стеллажу, стоящему у стены.

Там, за стеклом, лежали артефакты разных размеров и ценовой категории. От стоимости, указанной на небольших листочках, у меня начиналась паника.

– Есть пять видов артефактов чистоты. Вам для чего? Убирать в доме? Или же чтобы пелёнки не менять?

– Мой отец лишился ног. К сожалению, я не могу постоянно быть рядом и следить за чистотой его одежды и кровати. Мне нужен артефакт, который будет очищать…, – в итоге я замолчала, мучительно покраснев. Обсуждать такое с мужчиной было выше моих сил.

– Можете не продолжать, я понял, – улыбнулся артефактор. – Тогда вот эти три вам не подойдут. Два артефакта. Разница у них только в частоте подзарядки. Соответственно, цена тоже разная. Вот этот, например, надо будет заряжать каждый месяц. Стоит он десять серебряных. Ещё пять серебряных надо будет потратить на первую зарядку. Через месяц стоимость зарядки будет стоить десять серебряных. Второй артефакт стоит золотой, но и заряжать его надо раз в полгода. А первая зарядка в подарок.

– Мне тот, что подешевле, – вздохнула я, едва не хватаясь за голову.

Где мне взять столько серебра?! Треть моего заработка только для того, чтобы папаша не гнил в собственных фекалиях.

Но я понимала, что если не купить артефакт, то мы задохнёмся на маленькой кухне.

Столько денег у меня с собой не было, так что я выписала чек на пятнадцать серебряных и с грустью поняла, что остаётся у меня отвратительно мало.

Полторы серебрушки в кармане и тридцать пять в банке. Ещё немалую часть мне придётся отдать за ремонт труб, пока не начались морозы.

Выйдя из лавки артефактора, я отправилась к мастеру. На этот раз мастер Робит был на месте и заказ принимал он сам.

Когда он услышал, что именно я хочу сделать, то нахмурился и закусил губу.

– Мисс, это дорого,– покачал головой господин Робит. – Но я знаю, как можно вам помочь. Я в начале лета снимал трубы у миссис Вандер. Они в хорошем состоянии, на год, думаю, хватит. Я поменяю ваши трубы на эти, а возьму только за работу пять серебряных.

– Спасибо, – прошептала я, прижимая руки к груди. От счастья на глаза навернулись слёзы.

– Ну что вы, мисс Эванс, не плачьте, – по доброму улыбнулся мастер. – Вы такая старательная мисс. Я уверен, у вас всё получится!

Попрощавшись с господином Робитом, я вышла из лавки, всё ещё всхлипывая и утирая слёзы платком. Я уже и забыла, что такое хорошее отношение. Три года я видела только пренебрежение или же презрение. Люди опасливо обходили нас стороной, словно боялись, что наша нищета это проклятие или болезнь, которой можно заразиться. Конечно, были и хорошие люди. Но когда большинство шпыняет, очень сложно поверить в настоящую доброту.

Я шла по дороге, набираясь сил перед предстоящей встречей. Я всегда побаивалась приходить в лечебницу. Столько горя и боли… Так сложно находиться в месте, где постоянно слышится стон или плач.

И на этот раз я шла по коридору, выкрашенному белой краской, и вздрагивала всякий раз, когда слышала стон или всхлип.

Я шла в кабинет главного лекаря, который расскажет мне о состоянии отца.

Кабинет главного лекаря не сильно отличался от других помещений лечебницы. Всё та же белая краска на стенах, но вместо кушеток и старых кроватей – большой стол, за которым