– Наверное, надо объяснить.

– Как по мне, ничего не надо объяснять. Такое в объяснениях не нуждается.

– Но…

Больше она ничего не успела сказать: губы Саваи вновь закрыли ей рот.

От второго в жизни поцелуя Касуми впервые испытала ощущение, будто тело ее плавится в огне и медленно испаряется. Эта сила вдребезги разбивала реальность, в которой она до сих пор жила. Ее сердце целиком и полностью приняло Саваи – мгновенно воспламенившись, легко отринуло прежние суждения. Она чувствовала опасность, как на сильно раскачиваемых качелях, но…

«Ну вот, будущее определено. Что еще есть в человеческой жизни, кроме этого ощущения, словно ты летишь, закрыв глаза?»

Тут губы Саваи оторвались от ее губ.

В парк Касуми и Саваи вошли просто друзьями, а вышли уже влюбленной парой. Поистине, парк оказался волшебным.

В полутьме у входа, где столбы преграждали доступ в парк машинам и другому транспорту, Саваи, обняв Касуми за плечи, обернулся.

В темноте запах свежей листвы стал гораздо сильнее. Казалось, что тяжелая громада зелени увеличивается по мере движения вглубь парка: разбросанные внутри фонари высвечивали только часть белых каменных ступеней. Внизу, под арочным мостом, поблескивал пруд, в котором отражался свет укрытых в тени деревьев ламп; плеска воды слышно не было, но сверкали беспорядочные круги ряби, оставленной нырками карпов. По безмолвным ночным дорожкам призраками бродили влюбленные пары. В небе над искусственной горкой в глубине парка, окруженные плывущими в ночи облаками, сияли звезды.

– Этот парк просто удивительный. Незабываемое место. Да? Как ты думаешь? – произнес Саваи.

На своем плече Касуми чувствовала тяжесть его ладони, – наверное, так дерево чувствует тяжесть вызревших на его ветках плодов.

– Да. Прошли через него и словно изменились. Будто побывали в другой стране.

– Может быть, не совсем изменились. Просто мы оба до сих пор не замечали этого в себе. Дело не обязательно в парке.

– Давай считать, что в парке. В основном.

– Ну да. Он даст мне силы не признать поражение. Мое поражение.

В тоне Саваи явственно звучало недоверие к женскому сердцу.

По дороге с плотным потоком машин, но без тротуара они направились в сторону Роппонги[18]. Все вокруг казалось Касуми необычным. Она будто попала в другую страну. Ничем не примечательные днем витрины книжного магазина, прачечной, фруктовой лавки ослепительно сверкали, выглядели как новые. За стеклом прачечной три молодых парня усердно орудовали утюгами над гладильными столами, и белизна этих столов, белизна мужских рубашек, поднимавшийся над ними пар, металлический блеск утюгов, ловкость, с какой работники управлялись с рубашками и простынями, – все это походило на сцены из другой, заграничной жизни. Разные сорта мандаринов, мускатный виноград во фруктовой лавке имели цвет свежей, только что выдавленной из тюбика краски. Груды фруктов смотрелись застывшими, холодными, искусственными. Даже свет автомобильных фар, отражавшийся в зеркалах внутри магазина, загадочно преломлялся великолепным мимолетным сиянием.

«Я так счастлива – отчего же мир кажется призрачным? Он свеж, великолепен, а тронь его пальцем – вмиг исчезнет», – подумала Касуми. Единственной реальностью была теплая рука Саваи, на которую она опиралась.

Касуми пришла в себя, когда они вошли в китайский ресторан, расположенный за просторной парковкой. Их проводили к столу у окна, обращенного в сад площадью почти в двести цубо, с квадратным газоном, который освещали яркие электрические лампочки, не имеющие ничего общего с китайским стилем. В темном саду, на поперечинах полки для вьющихся растений, раскачивались кричаще-яркие бумажные фонарики. Скорее всего, хозяева готовились к летнему сезону. Но вряд ли эти испускающие то едва заметные, то длинные лучи фонари с частично размытыми изображениями пятиярусных пагод, красных храмовых торий[19], дымки, аллей криптомерий переживут сезон дождей.

– Я позвоню домой.

– Хочешь сразу рассказать?

– Что ты! Я боюсь. Это ты у нас смелый.

Она торжествовала: эти слова явно потрясли Саваи. Касуми почувствовала, что теперь держит в руках ключ, который откроет ей путь к гордому победному шествию.

Она прекрасно могла поесть вне дома, тем более вечером. И дело было даже не в сегодняшнем вечере, просто она резко изменилась: прежняя Касуми, которая, проклиная дом и родителей, трусила, когда нужно было действовать, понемногу избавлялась от страхов. И сейчас, говоря по телефону и приводя множество ложных отговорок, она вовсе не испытывала угрызений совести. К телефону подошла мать:

– Что? С подругами впятером поужинаете бутербродами? На Гиндзе? Что за глупость! Пришли бы к нам, здесь полно еды, всех накормили бы. А потом в кино? Ну хорошо, кончится фильм – позвони. Я не говорю, что тебе нельзя отдохнуть. Просто надо всегда сообщать, где ты.

Мать в таких случаях обычно уступала.

Вернувшись к столу, Касуми выпалила:

– Ну, с этим все. Но после ужина нужно будет купить в кинотеатре программку на входе.

– Не бери в голову. Ведь уже договорились, сегодня-завтра можно идти к твоим родителям, официально делать предложение.

– Это ты не бери в голову. Думаешь, все так просто? Предоставь дело мне. – Касуми наконец-то вернулась к роли старшей сестры, укоряющей беспечного младшего брата.

Принесли еду и сакэ.

– Давай выпьем!

– Еще рано.

Саваи, склонив голову, с непривычной для него серьезностью только поднял на нее взгляд. Мрачная тень, коснувшаяся нижней части всегда открытого круглого лица, придавала ему почти страдальческое выражение.

– Как я люблю такое твое лицо. Таким я увидела тебя на станции «Токёэки».

Саваи, все еще мрачный, бросил:

– Дразнишься? Тебе противно?

– Вовсе нет. Теперь все, что я скажу, ты должен воспринимать серьезно.

В похолодевшем тоне Касуми прозвучал упрек.

– Хорошо, буду воспринимать серьезно, – подчинился Саваи.

– Тогда слушай. Мой отец не из тех, кто пустит вопрос о женихе дочери на самотек. Он очень осмотрителен. Похоже, отец считал вас, господин Саваи, кандидатом в женихи. Но сложности только начинаются. Отец всегда говорил: «Молодые люди, которые бывают у нас дома, все достойные, поэтому можешь выбрать себе мужа из них. Но если у тебя возникнут какие-то особые чувства, сразу скажи мне об этом. Тогда я тщательно проверю этого молодого человека и, пока не буду уверен, что он сможет сделать тебя счастливой, согласия не дам». Понятно? А в таком случае… – Касуми, дабы убедиться, что эффект достигнут, прикрыла один глаз: – В таком случае как при проверке будут выглядеть твои похождения?

– Пугаешь? – Саваи произнес это шутливо, но по лицу было заметно, что он не шутит.

– Как думаешь, что будет?

– Но ты же не расскажешь отцу?

– Что будешь делать? – Касуми хихикнула.

– Ты серьезно? Я-то