Фридрих верно сказал: великая сила – это великая ответственность. В том числе за всех, кто случайно оказался рядом…

– Как «Сомнию» готовить – помню. Как ритуал какой-нибудь древний, забытый и смертельно опасный провести – тоже соображу. Но вот круассаны… – с опаской покачала головой, поглаживая шрам на бледной скуле своего мужа. – Похоже, последний год напрочь вывел из меня «мисс Эншантель», как пятно от той самой слизи.

– Я бы сильно на это не рассчитывал, пигалица. «Эншантель» из Милых Леди так просто не выводится, – хохотнул Демон, забывая, что я, может, и посильнее его буду. Не в глобальном плане, а конкретно сейчас, в силу своего особого положения.

С двумя-то раскрытыми каплями, одна из которых живет своей жизнью. А ну как она за маму заступится? То-то же!

Не все же птичкам у меня на голове гнезда вить? У Демона тоже вон какая шевелюра богатая. С намеком на седину местами, но в этом плане у нас еще все впереди.

О грядущем счастье родительства мне уже все, кому не лень, намекнули. Но я продолжала робко верить в лучшее. Это ведь просто два черноглазых малыша. Ну что может пойти не так?

– Не шали! – будущий папа погрозил моему животу, предугадав наш с капелькой коварный план.

Да так строго сдвинул брови, что задорный фейерверк внутри мгновенно стих. И тошнота прошла как по волшебству. Немудрено: от фирменного демонического взгляда даже первокурсники вдруг вспоминают формулы, которых никогда не знали.

– И чему ты так хитро улыбаешься, Ани? – Андрей еще сильнее нахмурился, но меня не проняло.

Анти-демонический иммунитет все еще действовал и, похоже, передавался вместе с генами… Иначе как объяснить розовую бабочку, вдруг невесомо опустившуюся ему на черную макушку?

Яркую, летнюю. Прилетевшую, видно, на запах полыни и прочих полевых трав, согретых солнцем, что привычно источал мой мужчина. И бабочке это тоже было по нраву.

Я похлопала ресницами и покусала губу, стряхивая с себя желание рассмеяться. Затолкала рвущийся смех внутрь, сравнивая заснеженный пейзаж за окном и мрачный демонический лик… С розовым насекомым в волосах ему было чудо как хорошо.

Чутье, обитавшее в пятой точке, подсказывало, что это только начало. Капелька восприняла папино «Не шали» как руководство к действию… и уже сейчас начала проявлять характер.

Пока нам обеим не попало, я сползла с демонических колен, торопливо смахнула нахальное чешуекрылое и оставила Карпова переваривать «счастье родительства». Не стоит ему пока открывать все карты. Инфаркты нынче помолодели…

***

Круассаны, круассаны… Может, не так и страшно немного поколдовать у плиты? И конца света не случится, если мы с капелькой что-то случайно напутаем?

Но когда у меня хоть что-то шло по плану?

На выходе из кабинета я столкнулась с Мелиссой. Узрев в ней спасение от кулинарной повинности, вспомнила разговор, который давно откладывала. Почему бы не завести его сейчас? Круассаны от меня не убегут. А если убегут – то туда им и дорога.

Моя жажда деятельности и немедленного улучшения мира по всем фронтам пугала и меня саму, но я бы никогда в этом не призналась. Напустив на себя загадочности, я затолкала женщину на чердак, в котором они с Ромулом коротали долгие зимние ночи. Да так успешно «коротали», что у моего лохматого куратора теперь тоже ожидалось потомство.

Осворт стойко переваривал известие, воя на Луну даже в те дни, когда был в обличии человека.

– Мэл… Ты только заранее не паникуй: у меня родилась идея, – выдохнула, успокаивающе поглаживая женщину по плечам.

– Раскрывшаяся капля на тебя странно влияет, Ани, – аккуратно подметила Мелисса и тоже погладила меня по рукам. Так, словно успокаивать тут нужно было меня.

– Обычная магическая беременность, – пожала плечами, проходя в их с Ромулом спальню и тяжело заваливаясь на кровать.

Тут меня ни Джулия, ни зеленая Джен, ни круассаны, ни голодный Демон не найдут, если Мэл не сдаст.

– «Обычная», – хмыкнула женщина и плавно перетекла в кресло.

Если меня «положение» обязывало быть еще более неуклюжей, чем обычно, то Мелисса стала даже грациознее, женственнее. От взглядов, которые вечерами Ромул кидал на свою жену, становилось так жарко, душно и неуместно, что хотелось бежать из Пункта Связи до самой Индийской пустоши. Животные инстинкты расцветали в вервольфе во всей красе.

– Ты о чем-то хотела поговорить, Ани? – вежливо напомнила Мелисса, с неудовольствием приподнявшись в кресле и выудив из-под себя колючую массажную щетку. Закатила глаза и принялась очищать ее от волчьей шерсти, застрявшей между зубчиков.

– Я готова попробовать, – произнесла шепотом, делая бровью туманный намек. Настолько туманный, что Мэл его не поняла. – Мой дар, твоя капля… Все дела. Блэр говорил, графиня Воронцова могла помогать эмпам.

– Нет, – она порывисто качнула головой. – Мне пока дорога моя жизнь. И жизнь малышки Софи.

– Я же аккуратно, – пробурчала возмущенно.

Вообще-то, чтобы дойти до этой идеи, мне понадобилась вся смелость, что еще осталась в организме! Изрядно потрепанном «обычной магической беременностью».

– Есть кое-кто, кто эксперимент с твоим даром не одобрит, Анна, – напомнила Мелисса загробным голосом. – И этот кто-то умеет убивать одним взглядом, едва волосок падает с его «сокровища»…

– Тебе нужна магия! – перебила ее, игнорируя напоминание о страшном и мрачном, с которого я только что розовую бабочку стряхивала. Ну просто гроза чешуекрылых, не иначе. – Ты представь, каково это, когда твой ребенок в четыре года сильнее тебя? Предметы перемещает… Сам тролль знает куда перемещается… Ищи его потом по всему Эстер-Хазу.

– Твой энтузиазм пугает, Ани. И не только он, – сглотнула Мэл, проникшись картинкой, от которой даже мне стало не по себе. Но ведь со мной такого не случится, верно? – Ты вообще страшные вещи говоришь.

– А если ваша малышка рано оборачиваться начнет? – я сделала страшные глаза. – А вдруг других детей в магсадике покусает и придется перевести ее на домашнее обучение? За полукровками глаз да глаз…

Лицо Мелиссы побледнело даже сильнее, чем планировалось, и я поняла, что перегнула палку. В конце концов, никто не знает, передастся ли их малышке повышенная лохматость. И клыкастость. И отцовская привычка выть на Луну в любой непонятной ситуации.

– Ты просто подумай. И если решишься, то знай, что я тут, – я