Андреем малыша, разделяя приятные хлопоты с крестным и Ангеликой. И Мелиссе, недавно огорошившей Ромула, что его лохматость передастся кому-нибудь по наследству, Джулия заявила то же самое.

И это ведь они еще про бледно-зеленую Джен не в курсе… Как бы крестный на радостях не сбежал из тихого дома куда-нибудь в поля. В компанию к кроликам и молчаливым снеговикам.

Но от икринки, пожалуй, и шума не будет. Вообще никаких хлопот. Очень удобный способ продолжения рода!

Я в глубине души (и утомленного фейерверками тела) Приссцилле немного завидовала. А с тех пор, как узнала о двойне, стала завидовать много.

– И часто ты таскаешь с собой икринку в сумочке?

– Ну… бывает, – новоиспеченная мамаша развела руками. – Считай меня кенгуру.

– И Рован не был против, что ты ее унесешь?

– Вот еще, разрешения у него спрашивать! – фыркнула Присцилла, отводя сверкнувшие возмущением глаза.

– Опять поссорились?

– Я потомственная малефика! Волшебница в тролль знает каком поколении, а он… Да он только из яйца вылупился! А уже учит меня, словно ему лет сто, – раздраженно заявила Присс, и я прыснула со смеху.

Конфликты у этих двоих случались с завидной регулярностью. И причины, как правило, были одна другой нелепее.

К примеру, в прошлый раз Ихти отказался надевать брюки, когда мы решили устроить на берегу озера небольшой семейный праздник со свечами и пиццей для очень узкого круга лиц. Так и проторчал весь вечер в воде, хмурясь и что-то неразборчиво, заунывно ворча.

Несмотря на высеченную искру, новорожденную икринку и звание «единственной», Присс было непросто находить с древним парнем общий язык. А он, окончательно возмужав, стал невыносимым собственником и домоседом.

– Он не хотел, чтобы я наряжалась в платье и шла на церемонию, – призналась зазнайка, поглаживая нефритовое «яйцо». – Рован всегда слишком болезненно реагирует, когда я покидаю озеро и отправляюсь куда-то, куда он не может меня сопровождать. А он не может… вообще никуда.

Не сомневаюсь: Присцилле и самой хотелось выходить в свет под руку со златовласым красавцем Ихти. Рядом с ним она сияла простым и понятным женским счастьем. В те минуты, когда они не ругались, конечно. Но привести бесценного ихтиопода на бал к Вяземским…

– Я современная женщина. Умная, сильная, образованная, со своими стремлениями, увлечениями, амбициями, в конце концов, – ворчала Присс, вынимая икринку из сумки. – Я не могу безвылазно жить в «гнезде»!

– Вы разберетесь. Со временем, – внезапно помудрела я.

– Я даже родителям не могу сообщить. Как объяснить… вот это? – она кивнула на нефритовое «яйцо». – У нас с матерью натянутые отношения, да, но она хотела бы знать, что станет бабушкой. Наверное. Хотя вряд ли порадовалась бы плавникам у наследника великого рода Пруэттов… Но для меня мой малыш самый лучший, понимаешь?

– Ага, – я обхватила зазнайку за плечи и повела наверх. Поближе к ванной, подальше от плиты. Купать икринку мне было интереснее, чем создавать сомнительные кулинарные шедевры.

– Мне почему-то так тяжело оставлять малыша, – сетовала Присс, шагая по ступеням. – Словно невидимая нить натягивается и не отпускает. Точно магия какая-то.

– Инстинкт. Материнский. У тебя хотя бы фейерверки в животе не взрываются, – пробубнила вполголоса, потирая пупок и уговаривая «капельку» угомониться. – А икринке не вредно покидать Академию? Тут фон не такой сильный и озера рядом нет.

– Все-таки ты по-прежнему «Мисс Эншантель», – рассмеялась подруга-союзница. – Неужто не догадалась до сих пор, что фон в Академии делает не только озеро?

Я с недоверием покосилась на дьяволицу, хитро сверкавшую зелеными глазами. Это она к чему?

– Ладно, признаюсь, я тоже не своим умом дошла, – примирительно махнула рукой Присс. – Рован рассказал. Он чувствует и видит больше нашего. Озеро, конечно, основа. Но насколько же гениальным было решение графини Воронцовой основать Академию и пригласить в нее лучших учеников и самых сильных преподавателей! Причем на постоянное проживание!

– Ты имеешь в виду…

– Капли, Ани. Скопление магов укрепляет фон, делает его стабильным. Получается такой вот круговорот магии в природе, – довольная собой, объясняла зазнайка. – Так, смотри: озеро, под завязку напитанное материей, насыщает фон, делая магов сильнее. Их чары получаются плотными. Заклятья ложатся крепче, чем в любом другом месте мира. Спящие дары раскрываются, древние существа пробуждаются…

– Это все мы проходили, да, – покивала согласно, деликатно подталкивая Присс в ванную комнату. – Так что именно заметил Ихти?

– Есть и обратный процесс. Все это, соединенное в одном месте, – крепкие чары, сильные капли, раскрытые дары – заставляет Сияющую материю пространства буквально звенеть. Уплотняться. И фону это идет на пользу. Если честно, то только это и позволяет сохранять озеро в первозданном виде. Не дает энергии мироздания рассеяться, раствориться, истлеть…

– Хочешь сказать, что если бы не стада нерадивых первокурсников, так ненавидимые Андреем, то озеро стало бы просто озером? – наконец догадалась я.

– И в нем не смогла бы выжить Атарина. И Рован. И мой малыш. И все то, что хранится на дне, недоступное глазу…

– Прямо симбиоз какой-то, – хихикнула я, вспоминая, что и ихтиоподы помогают сохранению этого странного баланса.

Кажется, гоблинша из заповедной Библиотеки рассказывала, что древние существа питаются Сияющей материей, выуживая ее из магического бульона. Но через какое-то время снова выделяют ее в пространство. Боги, даже думать не хочу, каким образом. Некоторые вещи о красавце Ихти лучше не знать.

– И к чему был весь этот урок, госпожа Пруэтт? – ехидно уточнила у Присс, сейчас очень напоминавшей преподавательницу.

– В Пункте Связи, как вы его называете, постоянно собираются сильные маги. Ты сама рассказывала, – пояснила зазнайка. – А это то самое скопление капель и есть. Уверена, здесь моему малышу будет комфортно.

– Давай все-таки наберем ему ванночку? – доставая тазик из-под раковины, предложила я. Согласная на любые приключения, лишь бы к плите не гнали.

Набрала теплую воду и, подумав о кое-ком мрачном и вредном, но все равно накрепко и беспросветно любимом, стряхнула с кончиков пальцев несколько капель Сияющей материи. Неуловимыми золотыми искорками они опустились на дно и растворились в «бульоне».

Я чуть пошатнулась. Проморгалась, потерла водой лицо. У меня получалось пробиться к энергии мироздания без проводника и даже венца. Но и дань теперь приходилось выплачивать в полном объеме, не деля процент на двоих.

Пока Присс купала свое необычное дитя,