Я рассказал ему о нашем посещении библиотеки и о беседе с той удивительной женщиной. Володя слушал меня с огромным вниманием.

– Жаль, что меня не было с вами, я бы с интересом тоже послушал ее. А на твой вопрос отвечу так: стремление к власти в высшем ее проявлении делает людей слепыми, если они забывают про интересы народа, которым собираются управлять, если для них власть – самоцель, а не путь, средство к улучшению его благосостояния, улучшения условий жизни. Многие, очень многие правители из тех, кто однажды поднялся на этот Олимп, уже не в состоянии самостоятельно сойти с него – их свергают. Алчность, корысть, интриги, стремление взойти на вершину власти любой ценой, даже по костям, по крови других, путем предательства – вот что характерно для деспота, тирана. Вот тогда они и открывают ящик Пандоры. Ты слышал эту историю?

– Нет, не слышал, а что это?

– Не что, а кто. Давным-давно в доме древнегреческого титана, т.е бога второго поколения Эпиметея стоял большой сосуд, плотно закрытый тяжелой крышкой.

Никто не знал, что в этом сосуде, и никто не решался открыть его, так как все знали, что это грозит бедами. Но жена Эпиметея, любопытная Пандора тайно сняла с сосуда крышку и разлетелись по всей земле те бедствия, которые были некогда в нем заключены. Только одна Надежда осталась на дне громадного сосуда. Крышка сосуда снова захлопнулась, и не вылетела Надежда из дома Эпиметея?

– О чем это ты сейчас рассказал? Что это за история?

– Это один из мифов Древней Греции о том, как Пандора, что в переводе с древнегреческого означает «одаренная» (в том смысле, что её чересчур одарили подарками), созданная по воле Зевса Гефестом в наказание людям за похищение Прометеем огня у богов, пленила красотой брата Прометея – Эпиметея. Увидев в доме мужа сосуд, наполненный всевозможными бедствиями, страданиями, несмотря на запрет, открыла его, и все бедствия, от которых страдает человечество, распространились по земле. Мораль: принимающий дары от 3евса, рано или поздно вместе с ними получит и горе.

– А ведь ты прав. Оуновцы пресмыкаются перед Гитлером, несут страдания своему народу ради того, чтобы самим удержаться у власти. Вот он где сосуд Пандоры. Ведь так?

– Именно. Продавшись, словно наймиты, фашистам, они спят и видят Украину под гнетом помещиков, капиталистов, панов всевозможных, чем это грозит для простых украинцев, догадаться несложно.

Такие откровенные беседы происходили между нами часто. Пытаясь докопаться в происходящих явлениях или событиях до их сути, корня или первопричины, мы старались рассуждать логически, вовсе не претендуя на абсолютную научность своих утверждений. И прав был в данном случае наш балагур Мохряков, утверждая: «Мыслю так, насколько мне позволяет мое образование».

Возможно, именно с помощью анализа мы научились самостоятельно понимать суть многих непонятных ранее нам вещей. И наше познание действительности уже не было таким эмпирическим.

Схожесть наших судеб, характеров и интересов постепенно сблизили нас. Между нами родилась крепкая, настоящая мужская дружба, выдержавшая впоследствии полувековую проверку временем на прочность.

У нас никогда не было друг от друга никаких секретов. Мы привыкли делиться последним куском хлеба, глотком воды, а если потребовалось бы, то не раздумывая, отдали бы ради спасения друг друга и свою жизнь. Именно поэтому мы знали друг о друге почти всё.

Родился Володя в большой, и дружной крестьянской семье. Детство и юность провел в селе Черновском33, Больше-Болдинского района, Горьковской области.

Отец Володи, Иван Васильевич Воронин – участник первой мировой войны. На фронте был ранен. Попал в плен и был увезен в кайзеровскую Германию, а после освобождения, в 1918 году возвратился в родное село.

Назревала гражданская война. Предчувствуя большие события, Иван Васильевич пошел добровольцем служить, в Красную Армию, а когда она все же началась, прошел её – от первого дня до последнего.

Мать, Анастасия, простая труженица-крестьянка, выдержавшая на своих плечах всю тяжесть домашних дел, связанных с воспитанием шестерых детей, заботами о доме и домашнем очаге, привила своим детям важные качества: трудолюбие, уважение к старшим, родителям, любовь и ласку. Оттого и рос Володя послушным, работящим мальчиком. С 5—6 лет он уже стал помогать родителям по дому, хозяйству. Аккуратно и добросовестно выполнял он все поручения отца с матерью, просьбы брата и сестер. С особым желанием мальчик ухаживал за лошадью, уходил с друзьями «в ночное».

В сентябре 1926 года, в свои неполные семь лет Володя пошел учиться в первый класс. В школе паренек трудился вместе со своими сверстниками по сбору колосков, оставшихся после жнивья, на распиловке и укладке дров, запасаемых школьными учителями на зиму. В старших классах юноша уже свободно владел всеми видами сельскохозяйственных орудий. Отец не мог нарадоваться, наблюдая, как поспевает с косой за старшими братьями его младший сын, как споро работают дочери, увязывая вместе с матерью снопы. Вера и Александра ни в чем не уступали своим братьям в ловкости и быстроте. Поэтому председатель колхоза на собраниях это семейное звено всегда ставил в пример другим селянам.

Труд в семье Ворониных был в особом почете. И за все время никаких проблем с воспитанием детей у четы Ворониных никогда не было. Там, где дети сызмала знают ему цену, как правило, вырастают хорошими помощниками родителям, трудолюбивыми и заботливыми, добрыми и порядочными. И Володя Воронин не был в этом плане исключением.

Летом и осенью грозного 1941-го года Володя, как и все его сверстники, работал на строительстве оборонительного рубежа Московской зоны, рыл противотанковые рвы, позиции для огневых средств. Орудия труда были самые простые: лопата да кирка, мотыга да носилки. Работали от зари до зари весь световой день до кровавых мозолей на руках.

А вечером, когда приходили усталые с работы в бараки, не хотелось думать ни о еде, хотя ужасно хотелось есть, ни о чем другом, кроме сна.

И, несмотря на такие сложные условия, ничто не могло охладить трудового порыва людей – ни дождь, ни снег, ни пронизывающий ветер, ни сильный голод. Враг в то время стоял на подступах к Москве, поэтому, чтобы отстоять столицу, не дать врагу войти в нее, на алтарь Победы было положено все.

Люди работали по четырнадцать – пятнадцать часов подряд, не зная ни отдыха, ни усталости. И в том, что фашисты так и не смогли пройти дальше тех рубежей, на которых они были остановлены, в этом есть и вклад черновского паренька Володи Воронина.

XХV. По чернотропу

Вслед за солнечным, приветливым «бабьим летом» пришла очередь затяжных проливных дождей.

Глядя на затянутое свинцовой броней небо, раскисшую, и, превратившуюся в сплошное месиво землю, на душе становилось так же тоскливо и пасмурно.

Грязь толстым слоем прилипала при ходьбе на подошвы наших промокших насквозь сапог, а бывало, и вовсе засасывала ногу так, что, не успев вынуть ее из жижи, следующий шаг другой ногой по инерции делали уже в одной портянке. Приходилось возвращаться назад и вытаскивать злополучный сапог из грязи, чертыхаясь и кляня все на свете: погоду, принесшую столько неудобств, Гитлера, а заодно с ним и Степку Бандеру, из-за которых мы вынуждены топать по колено в воде и грязи.

Идти становилось всё труднее. Ватники «дымились» от пота, отчего струившиеся вверх испарения человеческого тела создавали в воздухе густое облако. А дождь непрестанно лил и лил на нас сверху, выдавая очередные порции влаги. Мы настолько привыкли к дискомфорту, что уже не чувствовали разницы в том, что же для нас хуже: мокнуть изнутри или снаружи – всё уже было едино.

Колеса подвод утопали в жиже почти по самые оси, отчего у идущих рядом с ними людей складывалось впечатление, что они не крутятся, а медленно плывут, время от времени застывая, въехав в очередную яму, и вытащить телегу, пушку или машину из нее может только Солдат, с его мозолистыми, и натруженными, сильными руками, способными порой сделать невозможное, даже находящееся