— Боже, клянусь, ты выглядел таким обиженным, когда я смеялась над мыслью о том, что ты бог!

Он тоже усмехнулся.

— Не помню, когда в последний раз так много смеялась, — сказала я.

— Я тоже, — ответил он. — Быть с тобой — это как солнечный свет и весенний день после долгой-долгой зимы.

Мы пошли осматривать витрины.

— О, мне нравится, — сказала я, разглядывая в витрине великолепное платье.

— Оно выглядело бы прекрасно на тебе.

— Когда-нибудь, когда я стану миллионершей, — пошутила я.

В уголках его глаз появились морщинки.

— Да ладно. Давай выберем украшения, которые ты хочешь с ним надеть. «Тиффани» находится прямо по соседству.

Мы прошлись дальше, чтобы взглянуть на витрину «Тиффани».

— Цены слишком завышены, — сказала я.

— Некоторые хотят тратить деньги на тех, кого любят, — отметил он.

— Но ты мог бы купить что-нибудь подешевле и поехать в отпуск, — сказала я.

Он прислонился к кирпичной стене, повернувшись ко мне лицом.

— Это приглашение, Кеннеди?

— Не думаю, что мы еще достаточно хорошо знаем друг друга.

— Могли бы получше узнать друг друга в Париже.

— Я всегда хотела поехать, — сказала я, поддаваясь фантазии. Я снова взяла его под руку, и мы пошли дальше. — Мы могли бы поесть в том ресторане на вершине Эйфелевой башни.

— Следует заказать шампанское.

— Определенно. Я собираюсь подняться по всем этим лестницам на Эйфелеву башню только один раз. Мы должны сделать так, чтобы это того стоило.

— Там есть лифт.

— Знаю, но я всегда представляла, как поднимаюсь по лестнице. И заставлю тебя сделать это вместе.

— Как будто это напугает, — поддразнил он. — Что дальше? Когда стемнеет.

— О, мы, конечно, вернемся в отель, — сказала я. — К тому времени, когда ты отвезешь меня в Париж, мы будем… — я не смогла довести эту мысль до конца, но улыбнулась.

— Этот румянец великолепен, — пробормотал он, останавливаясь, чтобы посмотреть мне в лицо. Грейсон коснулся пальцами щеки. Медленным прикосновением, которое я могла описать только как осторожным. — Ты такая невинная.

— До тех пор, пока мы не доберемся до Парижа, — ответила я.

— Верно, — согласился он. — Только до тех пор, пока мы не доберемся до Парижа.

Его глаза потемнели.

— Узнай ты обо всем, что я хочу с тобой сделать, краснела бы гораздо сильнее.

Я почувствовала, как щеки темнеют.

— Может быть, и нет, — солгала я. — Может быть, я делала все это раньше.

— А ты делала? — он приподнял бровь. — Кого я должен убить?

Я рассмеялась.

— Они, должно быть, не поняли, что ты моя, — сказал он все еще беззаботным тоном. Грейсон взял меня за руку. — Но обещаю, Кеннеди. Все узнают, кому ты принадлежишь.

— Только если ты тоже будешь принадлежать мне.

— Конечно.

— Не следовало провожать меня до самого дома.

— Это была бы плохая идея, — согласился он. — Но твоя сумасшедшая подруга запомнила мое лицо.

— Для создания фоторобота для полиции.

— На тот случай, если я тебя похищу.

Я рассмеялась.

— После того, как похитишь, ты собираешься отвезти меня в Париж?

— Определенно.

И, может быть, я действительно хотела, чтобы меня вырвали из скучной, обычной жизни, и сделал это самый интересный, уверенный в себе мужчина, которого я когда-либо встречала.

Потому что позволила ему проводить меня до двери.

Когда мы стояли перед дерьмовым многоквартирным домом, у меня заплетался язык. Какая-то частичка меня хотела пригласить его наверх, хотела, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Но внутри все еще оставалась та часть, которая не сошла с ума.

— Если планируешь поцеловать меня на прощание, — беспечно сказала я, несмотря на то, что разговор о поцелуе отразился на цвете щек, — должна предупредить, что, вероятно, выйдет не очень.

— Почему ты так говоришь?

— Я… ни с кем не целовалась, — сказала я. — По крайней мере, я этого не помню.

Я еще не рассказала ему об амнезии. Может, стоит, пока все не зашло слишком далеко.

— Держу пари, у тебя хорошо получится, — уверенно сказал он. — Давным-давно у меня был первый поцелуй с другой девушкой, и даже если это было в новинку для нее, все равно вышло… потрясающе.

— Ты действительно говоришь о других девушках?

— Нет, — сказал он, добавив с улыбкой: — Просто пытаюсь пробудить дух соперничества, прежде чем ты поцелуешь меня.

— Немного здорового соперничества?

— Точно, — он протянул руки, чтобы обнять меня.

— Ты напугал меня до смерти.

— Будет много других свиданий, — сказал он так уверенно, что это заставило меня улыбнуться.

— Будут ли?

Когда Грейсон обнял меня, я почувствовала, насколько он теплый и надежный. Это было самое утешительное, что я когда-либо чувствовала, отчего мгновенно растаяла в его объятиях.

У меня были друзья, которые заботились обо мне. Но мы по-настоящему не соприкасались. До этого момента я не осознавала, насколько изголодалась по привязанности. Грейсон прикасался ко мне всю ночь, маленькими, неопасными движениями, и то покалывание, которое они посылали по телу, прилив радости и надежды.

Но это объятие было невероятным. Похоже на возвращение домой, когда его сильные руки обнимали меня, а прохладная гладкая ткань пиджака прижималась к щеке. Прижмись я чуть сильнее, возможно, смогла бы услышать стук его сердце.

И могла бы сказать, стало ли оно биться быстрее.

* * *

На следующий день на работе моя новая подруга Аманда улыбнулась, когда мы наполняли бутылки кетчупом.

— Собираешься сегодня кататься на коньках?

— Если хватит сил, — ответила я. — Я вчера слишком поздно легла.

— Горячее свидание?

— Удивительно, но да, — я подняла глаза и заметила Картера.

Мой удивленный взгляд встретился с его.

Мужчина пристально смотрел на меня.

— Могу чем-нибудь помочь? — спросила я.

— Нет, — сказал он. — Я пришел за водой.

— А.

Аманда уже поднесла мужчине бутылку воды. Он взял ее, наконец оторвав от меня взгляд, чтобы сказать:

— Спасибо.

— Нет проблем, — ответила она. — Жду за кассой.

Он направился к кассе. Для меня было удивительно, что такой крупный, широкоплечий мужчина с такой грацией двигался вне льда. Казалось, он создан только для хоккея.

— Так как прошло свидание с таинственным мужчиной? — спросила она, после чего повернулась к нему с улыбкой. — Два доллара.

Вышло со скидкой, которую они получили за бесчисленные часы, проведенные здесь, на арене. Бутылка воды стоила семь долларов для людей, купивших билеты.

Он протянул кредитную карту.

— Да, с таинственным мужчиной, — сказала я, почувствовав, как Картер внезапно сосредоточился на чем-то, не глядя на меня. — Кто бы мог подумать, что встреча с кем-то на улице может так хорошо закончиться?

Его челюсть напряглась.

— Звучит очень небезопасно.

— Тем не менее, все прошло прекрасно, —