Они с мужем только что вернулись из поездки в Вегас, и, очевидно, история была немного сумасшедшей.

— Что ты сделала? — спросила я, слегка запинаясь, когда выпила шот.

— Ну, как только мы услышали стоны, мы направились к глазку!

— Стоны?

— Да, мы подумали, что кто-то взломал нашу дверь, чтобы заняться сексом.

— Вы были близко к лифтам?

— Нет, — фыркнула она, качая головой и опрокидывая очередную порцию текилы.

— Окееей, так…. там люди занимались сексом?

Она покачала головой, начиная смеяться так сильно, что на глаза навернулись слезы.

— Там была девушка, — еще один истерический смех, — которая была полуголой… ублажала себя, прислонившись к нашей двери. Как только мы посмотрели в глазок, ого-го, там была ее вагина. Все, что на ней было — это свитер и пара носков.

Я недоверчиво уставилась на нее, но, очевидно, Кэрри еще не закончила.

— И потом она встает, становится на четвереньки посреди коридора и начинает двигаться так, как будто кто-то трахает ее, постанывая какому-то невидимому парню по имени Джеффри о том, как это приятно.

— Этого не может быть.

— Я клянусь жизнью моей собаки, — сказала она, широко раскрыв глаза.

— Ты бы поклялась жизнью Пудинга?

Собаке Кэрри было миллион лет, и она впала в маразм. Но мы любили этого старика.

Кэрри продолжала потчевать меня подробностями оставшейся части вечера, мы обе выпивали по рюмочке в перерывах между рассказами, становясь все пьянее и пьянее с течением ночи.

В конце концов, начали подходить группы парней. От них веяло смесью уверенности и развязности, явно ободренных алкоголем. Один из них, с дерзкой ухмылкой, наклонился ко мне слишком близко.

— Привет, красавица, — невнятно пробормотал он, его дыхание было тяжелым от запаха алкоголя. — Ты выглядишь так, будто хочешь меня.

Не лучшая фраза для пикапа…

Я закатила глаза, прилив жидкой храбрости подпитывал мой ответ.

— Извини, сегодня вечером эта вагина — зона, свободная от мужчин. Я здесь просто для того, чтобы выпить.

Кэрри расхохоталась рядом со мной, чокнувшись своим бокалом с моим.

— Она не шутит, мальчик. У ее вагины строгое правило: на вечер не допускать мужчин.

Парни отступили со смесью разочарования и веселья на лицах, и мы продолжили спокойно наслаждаться нашими напитками.

Взгляд Кэрри внезапно расширился, когда она уставилась на что-то позади меня.

— Вау, — одними губами произнесла она.

Я нахмурилась и обернулась, моя собственная челюсть отвисла упала, когда увидела стоящего там Джека, выглядевшего как плод моего разгоряченного воображения. Я недоверчиво моргнула, убежденная, что мне, должно быть, мерещится.

— Кэрри, — невнятно пробормотала я, подталкивая ее локтем. — Кажется, я слишком много выпила. Джек стоит там. У меня, должно быть, галлюцинации.

Кэрри все еще смотрела широко раскрытыми глазами, как сумасшедшая сова.

— У тебя не галлюцинаций, — шепотом крикнула она. — Он реально стоит прямо там.

Губы Джека скривились в усмешке, когда он уставился на нас двоих.

— Привет, дамы. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

— Не смотри ему в глаза, — пробормотала я Кэрри. — У него суперспособность. Заставляет девушек вести себя глупо.

— О, правда? — промурлыкал Джек, его руки опустились мне на плечи.

Я не могла не почувствовать, как вспыхнули мои щеки. Я была зла на него. Мне нужно было помнить об этом.

— Я злюсь на тебя, — сказала я, но по какой-то причине мои слова были окрашены кокетливым тоном.

Кэрри бросила на меня понимающий взгляд, приподняв бровь.

— Моргни один раз, если хочешь, чтобы я ударила его по яйцам.

— Привет, — пробормотал Джек, его пальцы умело массировали мои плечи.

Мой мозг все еще пытался осознать тот факт, что некоторое время назад он боролся из-за меня, а до этого он игнорировал мое существование.

И теперь он был здесь… прикасался ко мне.

— Хорошо? — спросил он, его золотые глаза сияли, глядя на меня сверху вниз, как будто они действительно обладали магической силой.

Я кивнула, говоря себе, что изголодалась по прикосновениям, и именно поэтому его прикосновения были такими приятными. Я была бы рада получить массаж от любого парня. Мне хорошо не потому, что это делает Джек.

Джек наклонился.

— Хорошая девочка, — прошептал он, и я превратилась в лужицу, слова эхом отдавались во мне.

Интересно, нравилось ли старой мне звучание этих двух словечек так же сильно, как они нравятся мне сейчас.

Его улыбка стала шире, как будто он мог читать мои мысли, а затем он заказал еще выпивки для нас с Кэрри.

— Итак, Джек, — сказала Кэрри, скривив губы. — Почему ты здесь?

После этого она подмигнула мне, как будто делает мне одолжение.

Рука Джека лежала на спинке моего стула, и тепло его кожи на моей обнаженной коже было немного захватывающим.

Ладно, хорошо, это было очень увлекательно.

Я действительно была пьяна.

— Не мог оставаться в стороне, — сказал он.

Я взглянула на него, потому что даже в своем оцепенении, вызванном лимонными шотами, я услышала страдание в его тоне.

— Почему не мог? — спросила я, и он просто покачал головой, его палец потянулся вверх и провел по моим губам, эффективно отвлекая меня.

Часы пролетали незаметно, а Джек продолжал снабжать нас напитками, держа в руке пиво, которое я на самом деле не видела, чтобы он пил. В данный момент я запрокинула голову, когда громко смеялась над историей, которую он рассказывал нам о своем первом годе в команде.

— Ты этого не делал. Скажи мне, что ты этого не делал, — хихикнула Кэрри, хлопнув себя по руке.

Алкоголь лился рекой, а наш смех становился все более хриплым. Бар, казалось, вращался и раскачивался в ритме нашего веселья, и, казалось, что жизненные сложности временно растворились в дымке опьянения.

Джек подмигнул и задрал футболку, демонстрируя самый крутой пресс, который я когда-либо видела… и большого окуня с выгравированным на чешуе Себастьяном.

Кэрри упала со стула от смеха.

Я, конечно, должно быть, идиотка, потому что протянула руку, чтобы дотронуться до татуированной рыбы.

Джек вздрогнул от моего прикосновения, но, когда я попыталась отстраниться, он схватил меня за запястье и удержал мою руку на своей коже. Я вздрогнула, когда взглянула ему в лицо, задаваясь вопросом, не перешла ли я только что границы дозволенного. Но это было не раздражение, я увидела на его лице голод. Его золотистый взгляд потемнел и превратился в тлеющие угли, а на его щеках появился слабый румянец.

— Люблю твои прикосновения, принцесса. Но я не могу контролировать себя слишком долго, — грубо сказал он.

Ух ты. Я упала в обморок в своем кресле, во мне разливался жар. Я внезапно почувствовала… вожделение.

— Блин! —