Картеру. На лице Картера отразилась боль, но он покачал головой Джеку, который помог подняться.

Я заметила выражение разочарования и беспокойства, написанное на лице Джека.

Картер сказал что-то, что могло означать «иди и надери им задницы», судя по тому, как Джек повернулся и врезался в одного из игроков, участвовавших в игре.

Мысль о том, что Картер пострадал, сжала сердце, и я замерла, чувствуя, что не могу сейчас уйти. Я не знала, все ли с ним будет в порядке.

Он оторвал взгляд от льда, как будто почувствовал силу моего беспокойства.

Наши глаза встретились, несмотря на расстояние.

Затем медик направился к нему, и Картер отвлекся, качая головой, говоря, что все в порядке.

Но он не был в порядке. Наблюдая за тем, как мужчина двигался, я была уверена в этом.

Показалось, чары между нами рассеялись, по крайней мере, настолько, чтобы я вспомнила, что поздно возвращаюсь с перерыва. Я поспешила обратно на работу.

После игры я услышала шум за пределами бара. Другая официантка, Жаклин, улыбнулась.

— Фан-клуб в действии.

— Чей фан-клуб? — я ломала голову над именами других игроков команды. Трое из них, казалось, завладели всем моим вниманием. — Вайс? Логан?

— Нет, большинство парней вышли через заднюю дверь из раздевалки, — сказала она. — Но есть трое, которые не могут удержаться от встречи со своими обожающими фанатами.

Трое.

Почему я решила, что это должна быть моя троица?

Я не была уверена, какое выражение было на лице, но она улыбнулась.

— Иди, посмотри сама. Сейчас не такая запара.

— Спасибо, — сказала я с благодарностью.

Джек был первым, кого я увидела. Он возвышался над толпой, светлые волосы выбивались из-под шлема, но это смотрелось сексуально. Он улыбался, здороваясь, как будто те были давно потерянными лучшими друзьями, в уголках его глаз собрались морщинки, как будто Джек был искренне рад знакомству с людьми. Я не думала, что большинству знаменитостей удается казаться такими настоящими.

Хорошо, что я вовремя заметила его, потому что тот внезапно исчез из поля зрения. Мужчина опустился на колени, окруженный кучкой маленьких детей, которые все были одеты в джерси: какая-то хоккейная команда для детей младше десяти лет. Он немного подбодрил их насчет игры, затем поговорил с каждым по отдельности. Джек был одним из тех людей, которые, казалось, уделяли все внимание.

Я поискала Картера, желая убедиться, что с ним все в порядке. Но нигде не могла его найти.

Я проскользнула по краю толпы, гадая, где Себастьян. Складывалось ощущение, что они втроем всегда двигались как стая.

На меня налетел мужчина.

— О, прости, милая, — сказал он, положив руку мне на плечо.

— Все в порядке, — сказала я, отворачиваясь и направляясь в открытое пространство коридора, окружавшего арену.

Только чтобы заметить Картера, направляющегося к нам, большое тело рвануло вперед, лицо было напряженным и разъяренным.

Затем он резко остановился, когда наши глаза встретились.

Мужчина отошел, похлопав меня по плечу. Глаза Картера сверкнули незнакомцу вслед, вернувшись к моим.

Мы смотрели друг на друга так, словно время остановилось. Через бровь у него проходил шрам, который придавал сексуальный, распутный вид. Лицо было сплошными резкими углами и линиями, крупный подбородок, острые скулы. Но губы были пухлыми, словно созданы для поцелуев.

Он повернулся, чтобы уйти.

— Ты в порядке? — голос прозвучал слишком нетерпеливо, и я проклинала себя, когда тот развернулся.

— В порядке, — он произнес это медленно, словно я была немного туповата.

Как будто у меня не было причин спрашивать. Как будто каждый из присутствующих на арене не видел, как он упал.

Но даже несмотря на то, что Картер звучал как придурок, я не хотела, чтобы он уходил.

— Похоже, у тебя есть старая травма, — сказала я, дотрагиваясь до правого бедра. Я заметила, что ему это нравилось, хотя и не была уверена, пока не увидела, как он падает. — Колено?

Картер усмехнулся.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

Он повернулся, и на этот раз, когда ушел, я заставила себя остаться. Затем вернулась к работе, щеки горели. Почему я разговаривала с ним так, как будто мы были знакомы? Я была совершенно смущена.

Спустя время, когда было уже поздно, а заведение опустело, я, наконец, вышла. Проходя квартал до служебной парковки, я вздрогнула, почувствовав нервозность.

Что-то в том, чтобы переходить улицы, вызвало легкую дрожь ужаса. Как будто тело помнило аварию, которая изменила мою жизнь, хотя разум не мог уловить ни одной ее части.

Парковка возле арены все еще медленно пустела, а улицы казались забитыми. Люди остановились на пешеходном переходе. Нервничая, я вышла на улицу, лавируя между остановленными машинами.

Мотоцикл взревел, прокладывая путь через припаркованные машины. Я вздрогнула, осознав, что он несется справа.

Было время убраться с его пути, но я чувствовала себя приросшей к земле, как будто не могла пошевелиться. Я уставилась на мотоцикл.

Внезапно высокая темноволосая фигура встала между мной и мотоциклом, властным жестом подняв руку, как будто был главным на улице.

И, честно говоря, от него исходила аура силы и магнетизма, хотя, возможно, так оно и было.

Во всяком случае, мотоцикл резко затормозил.

— Свали с дороги! — закричал мотоциклист, затем замолчал, когда мужчина уставился на него.

— Ты в порядке? — спросил он, провожая меня до тротуара.

Загорелся зеленый, и движение снова возобновилось. Взгляд метнулся к мотоциклисту, и он поднял один палец, покачивая им взад-вперед в жесте «нет, нет, нет». Я не могла видеть выражение лица водителя через шлем, но, судя по позе, могла бы поклясться, что другой мужчина в страхе бросился прочь.

— Да, — сказала я. — Спасибо.

Он повернулся и взглянул на меня.

— Не следует гулять одной. В дни игр здесь многолюдно, но все равно небезопасно.

Я подняла брови, глядя на него.

— Теперь собираешься сказать, что я не должна разговаривать с незнакомцами?

Он тихо усмехнулся. Уличные фонари отбрасывали на лицо незнакомца резкие тени, но ничто не могло скрыть, насколько он был красив.

— Я не незнакомец, — сказал он. — Я Грейсон.

— Просто знание имени не означает, что ты не незнакомец, — сказала я.

Он пожал плечами. Улыбка, появившаяся на лице Грейсона, была такой очаровательной, что захотелось и дальше стоять здесь, на улице, разговаривая с ним.

— Могу я проводить тебя до машины? — спросил он.

— Похоже, это именно то, что ты бы предложил, если бы был человеком, которому я не должна позволять провожать меня до машины.

— Звучит как раз то, что я бы предложил, если бы был человеком, у которого есть две сестры, — пожурил он в ответ.

В нем было