я Кэрри.

— Хорошо. Нужно запомнить его лицо, чтобы я могла описать полицейскому фоторобот, если понадобится.

Затем Грейсон обернулся, и она ахнула.

— Не нужно будет напрягаться, чтобы запомнить это лицо. Боже мой, ты не предупреждала, что он великолепен.

— Не смущай, — умоляла я сквозь улыбку, учитывая то, как она открыто пялилась на Грейсона.

Мужчина широко улыбнулся в ответ, направляясь к нам.

— У вас будут прекрасные дети! — сказала Кэрри.

Надеюсь, Грейсон этого не слышал.

— Ты увидела его, теперь пора уходить, — сказала я, слегка подтолкнув ее к выходу. — Нельзя опаздывать на работу.

— Можно-можно. Что произойдет? Люди умрут?

— Да! Уходи!

Она подняла два пальца, чтобы указать на собственные глаза, затем перевела их на Грейсона в международном сигнале «я наблюдаю за тобой».

— Повеселись! — весело сказала она, словно только что не назначила мне самое неловкое свидание, какое только может быть без сливового сока.

Кэрри ушла, а я провожала ее взглядом, пока дверь кофейни не закрылась со звоном колокольчиков.

— Знаешь, она права, — Грейсон навис надо мной, учитывая рост. Улыбка, с которой он посмотрел в мою сторону, заставила почувствовать тепло во всем теле. — У нас будут прекрасные дети.

— Посмотрим, как пройдет вечер. Думаю, ты забегаешь вперед.

Бариста назвал имя Грейсона.

— Я тоже пойду закажу, — я двинулась к стойке.

— Подожди, — он коснулся моей руки, удерживая, хотя хватка была нежной. — Я сделал заказ.

— Ты сделал… заказ?

— По-моему, ты похожа на девушку, которой нравится чай, — сказал он, подходя к стойке.

Он вернулся, неся две чашки «на вынос».

Я подняла бровь, глядя на него.

— Заказываешь для меня? У нас тут что, 50-е?

— Просто сделай глоток и имей немного веры.

Я пожала плечами и поднесла стакан к губам. Пряный аромат чая поднялся вместе с паром, и я сделала глоток.

Это самое вкусное, что я когда-либо пробовала.

— Все еще сомневаешься во мне?

Его брови изогнулись очаровательной дугой.

— Я доверяю тебе заказывать напитки, — уступила я. — Но все еще не верю, что ты не убийца.

— Я бы никогда не причинил тебе вреда, Кеннеди.

Позже мне пришло в голову, что он специально никогда не говорил, что не убийца. Просто пообещал, что с ним я в безопасности.

— Давай прогуляемся, — сказал он, предлагая руку.

Я рассмеялась. Я никогда раньше не ходила, держа руку на сгибе локтя мужчины, по крайней мере, насколько помнила.

— Ты удивительно старомоден, — сказала я, осторожно беря его за руку.

Предплечье казалось твердым и жилистым.

— Я хочу хорошо к тебе относиться, — сказал он. — И, как уже сказал, у меня действительно есть две очень самоуверенные сестры.

— Они были бы самоуверенны по отношению ко мне? — не то чтобы я собиралась знакомиться с его семьей.

Притормози, Кеннеди.

Что со мной не так?

— Да, — сказал он. — Но их мнение будет таким, что ты слишком хороша для меня. Они полюбят тебя, когда встретят.

— Откуда ты это знаешь? Мы только что познакомились.

Он пожал плечами, бицепс напрягся. Я вдохнула едва уловимый аромат пряного лосьона после бритья, отчего захотелось прижаться лицом к его шее, чтобы лучше почувствовать.

Возможно, он пахнет даже лучше, чем чай.

— Складывается ощущение, что я тебя уже знаю, — сказал он. — Как бы странно это ни звучало.

— Ну, я на несколько ступенек отстаю от тебя, — сказала я. — Итак, расскажи о себе.

Пока мы шли, он рассказывал о своей жизни. Грейсон любил готовить, дома жили две собаки, которые осуждали его даже больше, чем сестры, и, поскольку он больше не играл в хоккей, то занялся боевыми искусствами, чтобы оставаться в форме.

И, черт возьми, мужчина был в отличной форме.

— Детство было довольно хаотичным, — сказал он. — Хоккей стал убежищем, когда я нашел его. Команда была как обретенная семья, понимаешь? А тренер как отец. Отношения с собственным отцом были… сложными.

— Звучит грустновато, — сказала я.

— Я начал заниматься каратэ в выпускном классе, когда нуждался в том, чтобы выпустить пар. Я все время начинал злиться… — он покачал головой. — Это действительно помогло. Но сначала я был ужасен, хотя довольно хорош на льду.

Складывалось впечатление, что он был более чем хорош.

— Расскажи историю о том, как ты был плох в чем-то, — поддразнила я. — Потому что представить это трудно.

— О, правда? — от улыбки на его щеке появилась ямочка. — Ну хорошо. Когда я начинал, другие ученики ломали доски и выполняли удары ногами в воздухе. Не так много людей начинают, когда они моего роста — я стоял в очереди с пятиклассниками.

Я усмехнулась, представив, как он возвышается над своим классом.

— Но я был полон решимости стать лучше, поэтому начал тренироваться на заднем дворе. Однажды я решил попробовать боковой удар по футбольному мячу, подвешенному к дереву. Я разбежался, подпрыгнул в воздух… и пролетел прямо сквозь него. В мусорное ведро.

Я рассмеялась.

— У нас был не очень большой задний двор, — сказал он. — Недостаточно большой для меня. И там также не было достаточно уединенно, потому что, когда я пытался вылезти из ведра, сосед крикнул через забор: «Брюс Ли так не делал!»

Я хихикнула, и он посмотрел на мое лицо сверху вниз, улыбаясь с огоньком в глазах.

— Я никогда никому раньше не рассказывал эту историю. Это только между тобой, мной и стариком Джонсоном.

— Тогда хорошо, что ты рассказал.

— Что угодно, лишь бы увидеть эту улыбку, — пробормотал он.

Грейсон не шутил.

Свидание казалось забавным. Он повел меня в лучшую закусочную, где подавали блинчики, которые таяли во рту. Я закатила глаза к небу и издала стон, а он уставился на меня так, словно мог съесть меня вместо бургера.

Но я не возражала. Было нечто особенное в том, как он смотрел на меня, что заставляло чувствовать себя особенной.

Нужной.

Потом он повел меня за мороженым.

— Что заказать? — спросила я, просматривая меню.

— Могла бы позволить сделать заказ для тебя, — лукаво сказал он.

— Хорошо, — сказала я. — Не думаю, что ты сможешь сделать это два раза подряд.

— Проверим, — сказал он, прежде чем направиться к стойке. Он заказал две порции ванильного мороженого и шоколадные рожки с шоколадной посыпкой.

— Я никогда раньше даже не слышала о таком сочетании, — сказала я.

— Весь шоколадный, но не слишком много, — сказал он непринужденно, как будто цитировал кого-то.

Я надкусила хрустящую корочку сливочного сладкого мороженого. Это было так вкусно, что я вздохнула.

— Ладно, ты выиграл. Что за магия?

— Что ты имеешь в виду?

— Похоже, у тебя сверхъестественное чутье на то, что мне нравится.

— Как у бога? — невинно спросил он.

Я расхохоталась.