— Да вы ополоумели! — бушует она, закрывая меня ото всех. — Да я вас сейчас!

— Дорогая, но… — делает батюшка стратегическую ошибку.

Всё, матушка видит цель. Хана царю, насколько я осознаю диспозицию, потому что её кровиночку обидели. А кто в этом виноват? Правильно! Интересно, мне кажется, или мамочка как-то колдует?

— Все вон! — командует она. — Ну-ка иди сюда, ирод коронованный, я тебе сейчас…

— Мамочка… — прижимаюсь я к ней, отчего у царицы появляется логическая дилемма — успокоить ребёнка или дать подарков мужу. Царь быстро исчезает, поэтому дальше занимаются мной.

Картина меняется, теперь меня учит мамочка. Она не делает больно, добиваясь всего своим примером и лаской. И у меня получается раз за разом всё лучше, отчего я и сама улыбаюсь, понимая это. А мама обнимает меня, рассказывая, какая я умница, и от этого хочется улыбаться ещё больше, потому что я счастлива. Ведь это мама же…

Я просыпаюсь вся в слезах, не понимая, отчего мне сон такой приснился, но при этом вспоминаю мамино лицо, лицо женщины, которой у меня никогда не было и не будет, её тёплые руки, её ласку, и так мне не хочется возвращаться в этот мир, просто слов нет! Но на часах семь утра, надо вставать, умываться, одеваться и двигать в школу. Пожрать бы ещё…

Я выхожу из комнаты в поисках кухни. Встретив по дороге девушку помоложе, просто рефлекторно здороваюсь, скопировав сон. То есть Высочество царственно приветствует подданную, поинтересовавшись, где тут можно потрапезничать, и не будет ли кто-нибудь любезен отвезти её в школу. Девушка застывает столбом, пытаясь осознать, что она в данный момент видит. Я изволю ожидать.

— Следуйте за мной, — не очень уверенно говорит прислуга, куда-то направляясь.

Кажется, меня сейчас покормят, а затем, скорей всего, отвезут. Очень хорошая новость, на мой взгляд. А шокированная девушка мне нравится вдвойне, потому что я — ребёнок, и я люблю играть, пусть даже и так. Но получилось забавно, хоть и вышло всё просто на волне сна, то есть рефлекторно.

Глава восьмая

Пока еду в школу на шикарном «пажеро», думаю о том, что немного стабильности всё же не помешало бы. Но хрен мне, насколько я понимаю. Богатый дом — это, конечно, круто, но сильно зависит от настроения дяди Саши. Кто знает, что ему в голову придёт? Насильничать не будет, но избить вполне может, хоть бы и «для профилактики». Да и потерять интерес к «игрушке» тоже.

Сон всё из головы не идёт, потому что у царевны Милалики в нём была мама. Господи, мама! Просто плакать хочется, но нельзя. Кстати, о плакать: водила поделился, что хозяин его на стрелку с утра ускакал, а закончиться она может, кстати, чем угодно, поэтому мне срочно нужен план «Б». Даже очень нужен, потому что детдом не просто так существовал, так что вряд ли залётные просто так утрутся. А если не утрутся, то возможен передел власти.

Автомобиль паркуется у школы, я вылезаю наружу. Сама я в штанах типа «джинсы» — так драться удобнее, курточка, берет на голове — всё по погоде. Водитель сообщает о том, во сколько будет меня ждать, и сматывается, а я спокойно иду шокировать класс изменением гардероба. Дети такие вещи просекают вмиг, поэтому посмотрим на эффект.

— Ершова! — слышу я знакомый голос военрука.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — здороваюсь я.

Сегодня на голове берет, по десантному надетый, потому голова уже не пустая, то есть воинское приветствие в полном объёме, что подполу нравится. Вот кто моего нового прикида совсем не замечает. Для него одежда может быть или военной, или нет. Он подходит ко мне пообщаться, значит, но звенит первый звонок, поэтому офицер просит меня подойти к учительской после уроков. Я, конечно же, соглашаюсь, ведь послушать, чего звал, мне надо. Ну а пока можно и на уроки.

Класс ожидаемо удивляется, но не слишком. Такое ощущение, что им всё равно, то есть — совершенно. Может ли такое быть? Трудно сказать, потому что мало ли как здесь информация ходит. Во время урока слышу несколько раз звуки, отдалённо похожие на звуки боя, что меня напрягает неимоверно, потому что если дело дошло до выстрелов, то мало никому не будет. Даже и не знаю, где сейчас безопаснее, и ещё же меня так и не достали, даже, пожалуй, серьёзной попытки не было.

Уроки тянутся один за другим, желающих почесать о меня кулаки нет, что тоже не очень обычно, но бывает, отчего же не бывать… Но вот гложет меня нехорошее ощущение какое-то — как тогда, когда я к тёте Смерти отправилась. Не враждебный взгляд, а вот само ощущение надвигающегося чего-то злого, нехорошего. От этого я нервничаю, но не происходит ничего, поэтому чуть расслабляюсь.

После уроков подхожу к военному нашему. Интересно мне, что он сказать хочет, хотя я подозреваю — или расспросить, или в гости пригласить. Идея «в гости» мне кажется интересной. Даже очень интересной, поэтому я собираюсь слушать внимательно и подтолкнуть к ней, если такая возможность будет. Что же происходит? Почему я почти в боевой режим перешла?

— Я хочу вам предложить съездить в одно место, — с ходу начинает подпол. Ого, как его припёрло-то!

— Я согласна, только мне предупредить надо, — отвечаю ему. — Разрешите?

— Конечно, — кивает он, — идите.

Я выхожу из школы, и вот тут как раз чувствую враждебный взгляд. Как будто меня в прицел рассматривают. Для самоуспокоения шепчу заговор для отвода глаз — он рифмованный, хорошо успокаивает. Ощущение взгляда исчезает, заставив меня остановиться, хотя только что я целеустремлённо шла к «пажеро». Получается, работает заговор-то? Интересно, как это происходит технически? Додумать мысль не успеваю, рефлекторно оказавшись на земле — «пажеро» взлетает на воздух, причём ощущение, что чуть ли не килограмм пластида туда воткнули. Столько небронированной машине не нужно, разве что есть желание уничтожить тела. Меня пробивает потом — это ведь в меня целили! Уничтожить моё тело — и Смерти придётся начинать сначала!

Быстро отползаю назад, просто очень быстро. По-пластунски, но как ящерка — бегом, чтобы спрятаться в школе. Остатки машины продолжают падать, я стою у входа, переводя дух, и тут вдруг подлетает вполне узнаваемый «бардак», а за ним