уроков оказывается, что свербит у военрука, что уже интересно, потому что мотив должен быть, а я его не вижу. Военный подходит ко мне и просит следовать за собой. Я следую, мне не жалко, а пузо потерпит. И дольше голодали, а тут мне интересно, что он придумал, да к тому же меня не спрашивают. Заводит он меня в кабинет начальной военной подготовки, чего я, собственно, ожидаю.

— Посиди здесь, я сейчас, — говорит мне военный, отправляясь в подсобку.

Таки за автоматом пошёл. Точнее, за масс-габаритной моделью, которую можно разбирать, но нельзя стрелять. Это логично, поэтому я буду военному показывать цирк. Мы этот цирк на смотрах показывали, типа «даже военюрист…», ну и так далее, показуха армейская обыкновенная. Действительно, приносит весло калаша, кладёт на стол.

— Справитесь со сборкой-разборкой? — интересуется военрук.

— Так точно, — отвечаю ему. — А платок есть, глаза завязать?

— Глаза завязать? — удивляется он, но чёрную тряпку находит, завязывает мне глаза и молчит.

— Готова, — сообщаю ему.

— Начали, — командует он, а мои пальчики привычно уже поворачивают, отстёгивают, вынимают, поворачивают…

— Упражнение закончила, — сообщаю ему, собрав и положив масс-габаритку на место.

Военрук характеризует увиденное. Матерно, но словарь бедноват, видно отсутствие практики. В любом случае, он поражён, потому что видит такое впервые в жизни. Эх, жаль, не война сейчас, напросилась бы воспитанницей в часть, всяко проще было бы. Ну, пока офицер удивляется, я думаю о том, как бы ему намекнуть меня отпустить. Но до него доходит и так, поэтому я спокойно прощаюсь и ухожу. Надеюсь, он решится поделиться с коллегами, и история будет иметь продолжение. А мне пора на стрелку.

Потому что работать всегда лучше с нескольких точек, это любой снайпер подтвердит. Именно поэтому я и тороплюсь в направлении того места, где стрелку забила. Очень мне важно выйти на тех, кто город держит, ради выяснения, с чего вдруг они ударились в беспредел. А вот если они не в курсе творящегося, вот тогда начнётся самый цимес.

* * *

— Чего хотела-то? — спрашивает меня высокий чернявый цыганского вида парень.

Как я и ожидала, на стрелку пришёл совсем не тот же, с кем я уговаривалась о встрече. Вопрос его и сложен, и прост одновременно, поэтому мне предстоит сначала подавить его богатством лексикона и только потом выдать причины встречи. Детдом, в принципе, на их районе стоит, но что-то мне подсказывает, что лучше эту тему поднимать только с вышестоящими бандитами, потому как происходящее — явно не их забота. Формальная причина встречи со смотрящим — представление, насколько я помню, в эти годы вполне ещё проходила.

Глубокая жо… захолустье — это не центр, где структура чёткая, и смотрящий, как ему положено — «законник». Здесь структуры почти что и нет, а воры, следящие за порядком, — это просто люди, понимающие: если что — их тут и накромсают, потому что наколки от пули не защищают. Вот на этом я и попробую сыграть.

Объяснив пареньку, что я девица столичная, прошу встречи с нужным человеком. Он меня внимательно выслушивает, делает кому-то знак, и начинается форменное кино. Рядом со мной тормозит наглухо затонированный «крузак», откуда выскакивают «братаны» с целью меня схватить. Начинаем танцевальную программу. Некоторое время я от них уворачиваюсь, пока сидящему внутри не надоедает.

— Хватит, — командует он.

— Ну во-о-от! — голосом с подчёркнуто обиженными интонациями реагирую я на его слова. — А так весело играли, как с папиными…

Всё, главное сказано, со мной готовы разговаривать. Спокойно усаживаюсь в машину, так же спокойно здороваюсь, отметив, что мужик напротив меня — не «бык» без мозгов, а обладатель довольно умного взгляда. Он внимательно смотрит за тем, как я усаживаюсь, а потом просто поднимает на меня вопрошающий взгляд.

— Бордель с малолетками — это беспредел, — спокойно сообщаю ему я. — Как и…

Меня прерывают, жёстким голосом требуя подробностей. О, ребята, я столько сводок читала, вы себе и не представляете! Поэтому начинаю рассказывать вещи, которые хоть и не происходят прямо сейчас, но и проверить это невозможно. Меня очень внимательно слушают, из чего я делаю логичный вывод: не был он в курсе того, что на его земле творится, не был. Значит, сейчас будут интересные последствия, ибо это — не угрозыск, эти люди долго ждать, чтобы взять на горячем, не будут. А если проигнорирует, то станет соучастником, то есть замажется так, что ему никуда отсюда хода не будет.

И всё-таки кажется мне, что я в свою же историю попала. Знаний о девяностых у меня не так чтобы много, а ситуация выглядит так, как будто малолетку слушают серьёзные дяди, причём действительно слушают. Насколько вероятно такое в реальности? Трудно сказать, не разбираюсь я в девяностых на таком уровне. А кто бы разбирался… Ладно, даже если я в своей же недописанной книге, всё равно надо как-то жить. Это, кстати, может быть альтернативная реальность, в которой всё было именно так, а не иначе. Так сказать, альтернативная история бандитизма на Руси. Потому как выглядит то, что происходит, совсем уж нереально.

«Смотрящий» хватает «кирпич» мобилы, выдёргивает антенну и кого-то набирает, требуя «тряхнуть детдом» и «забить стрелку». Если я всё правильно понимаю, то психически нормальный человек вроде меня должен сейчас от места обитания держаться подальше, потому что бандитские разборки — это не смешно. Учитывая, что всё общение идёт матом, то бандиты у нас тут — так себе. Хотя чего я ожидала от глубокой дыры?

— Детдомом сейчас займутся, — так же матерно объясняет мне бандит. — Но тебе пока туда не надо, поехали ко мне.

— Как скажешь, дядя, — покладисто соглашаюсь я.

Он прав, на самом деле детей на волне разборок и поубивать вполне могут, но тут я ничего сделать не могу, и так уже сделала больше, чем вообще было возможно, поэтому покоряюсь судьбе. Если я всё правильно о нём поняла, то сначала он поедет в ресторан, а потом уже домой. Принимает он меня, слава богу, за ребёнка, так что приставать не будет, а бить ему меня «не по понятиям», я показала себя с очень определённой стороны. Значит, просто телевизор покажет да спать уложит. Меня это устраивает. В ресторане надо себя показать, это важно — ну да не проблема, ибо я, чай, не кобыла неотёсанная, я много чего знаю.

Интересно, какие выводы сделает