Шрифт:
Закладка:
Правильно я всё понимаю — к ресторану подъезжаем. Сейчас будет ещё одна проверка — халявой. Если девка я обычная, несмотря на возраст, то правильно выстроить меню не смогу, а если действительно та, за кого себя выдаю… Но правильный заказ — это полбеды. Я ребёнок, нужно разбираться с напитками. Вино заменяется соком, но и сочетать надо правильно, ибо бандит в этом не разбирается, зато отлично разбирается метрдотель, так что если ошибусь — будет нехорошо, тут не компьютерная игра, второй жизни нет — зафиксируют и душу вытрясут.
— Пойдём, перекусим чего-нибудь, — предлагает мне местный «шеф». — Можешь звать меня дядей Сашей.
— Меня тогда Милой звать можно, — формально представляюсь я.
Тоже нюанс — он представился «по-домашнему», значит, и мне в ответ так надо. Это элементарная вежливость, а в бандитской среде она играет очень большую роль, особенно в стране, где бардак. А у нас бардак, и пока с ним ничего не поделаешь. Это я знаю, что через два года этот бардак на ноль прикрутят, а им-то откуда это знать?
Ресторан хороший, даже очень — это видно и по персоналу, и по тому, как дядю Сашу встречает метрдотель. Перемигивание их я уловила, что же, приятно не ошибаться в оценке ситуации. По закону жанра меня проводят к столу, дядя Саша усаживается, выжидательно глядя на меня, а передо мной ложится меню. Ну, бой так бой, что тут у нас?
Открываю меню… Да, это будет сложнее, чем я думала, потому что хочучки детского организма стоит прикрутить, а мои движения должны выглядеть привычными. То есть метрдотель должен увидеть девочку, привычную к ресторанам такого класса. Это и есть основная проверка. Ну, поехали…
Глава седьмая
В конце экзамена… то есть обеда к столу подходит метрдотель. Оценки, значит, озвучивать будет. Я откладываю ложечку, которой только что ела десерт, принимаю позу внимания и готовлюсь получать замечания. Метрдотель мне очень по-доброму улыбается, я ему отвечаю тем же.
— Что скажешь, друг мой? — интересуется дядя Саша.
— Девочка в детдомовском платье, — начинает говорить метрдотель. — Отлично воспитана, поморщилась на орфографическую ошибку в названии. Отлично подобрала напитки к блюдам, когда официант ошибся в столовых приборах — спрятала руки под стол. Значит, была как минимум гувернантка — они любят бить по рукам. Ест аккуратно, столовые приборы знает, в ресторане ей привычно.
— То есть отлично воспитана, — кивает ему дядя Саша. — Это логично, спасибо, дружище.
Метрдотель удаляется, я возвращаюсь к десерту, а бандит местный меня внимательно разглядывает. Он только что услышал нечто, подтверждающее факт того, что я из очень приличной семьи, то есть в его понимании меня в дом брать безопасно. Ну, посмотрим, что в результате решит, а пока он расплачивается и приглашает меня на выход. Сейчас домой повезёт, будет наблюдать меня в условиях, когда даже переодеться не во что. Тоже задачка, но тут всё просто — чистота важнее одетости, а десятилетка даже без трусов нормального человека возбудить неспособна.
— Сейчас поедем ко мне, — объясняет мне дядя Саша. — Телек посмотришь, отдохнёшь.
— Спасибо, — киваю я, продолжая изображать пай-девочку.
Ему кажется, что он всё понимает: наглой я была от страха, ну и чтобы выжить, в его понимании это правильно. Ну, по крайней мере, я думаю, что он понимает именно так — внешние признаки соответствуют. То есть сейчас он понаблюдает меня в домашней обстановке, а затем сделает предложение. Ну, или не сделает. Но я думаю, что сделает, потому что, кажется, книжка всё-таки моя. Хотя сказать, так ли всё в тех девяностых было или нет, я не могу — не родилась ещё тогда, но как-то мне кажется, всё слишком мягко происходит.
За тонированным окном пролетают деревья, а я впервые чувствую себя хоть в какой-то безопасности. Звонит «кирпич» дяди Саши, он берёт трубку, а я задумываюсь о водителе — никакого ведь интереса в глазах, просто функция, и всё. Что-то в речи моего «благодетеля» меня цепляет, я прислушиваюсь.
Если вычленить слова из сплошного потока мата и уголовного арго, то относительно подпольного борделя на базе детдома всё подтверждается, да ещё и сверх того — видео и фотоматериалы нашли, потому эту лавочку прикрывают методом закатывания в бетон, а детей просто передают по этапу, в смысле по другим городам. Так что возвращаться мне некуда. Новость эта, конечно, так себе, потому что сейчас я завишу от доброй воли этого самого дяди Саши. Военные по нынешним временам меня к себе возьмут сильно вряд ли, они сами впроголодь живут. Так что вариантов немного — придётся цепляться за преступный мир, как бы его ни называли потом.
Тормозим. Не поняла. Это, по-моему, торговый центр, а не дом, что он задумал, этот дядя Саша?
— На тебе сто баксов, — протягивает мне деньги местный «благодетель». — Купи себе чего-нибудь.
— В обменку пошлют, — предупреждаю я. — Деревянных нет?
— Есть, как не быть, — хмыкает он, протягивая мне пачку, но доллары не отбирает. — Оставь себе.
— Спасибо, — благодарю его я. От денег отказываться может только дура, а я не дура, по-моему, несмотря на мнение Смерти.
Дядя Саша вылезает из машины, сопровождая меня. Уровня современных цен я не знаю, поэтому разделяю по приоритетам — трусы, носки, одежда удобная, ну а если чего останется — то и посмотрим. Поэтому я начинаю быстро носиться по отделам, ибо мужчины — народ нетерпеливый и шоппинг переносят с трудом, а у меня одежды — только та, что на мне.
В принципе, мне всё понятно — дядя Саша решил поиграть в папочку. Значит, будет пытаться воспитывать в своём понимании этого процесса. Не самое приятное открытие, честно говоря, значит, надо просто не давать повода, потому что против силовых методов воспитания я возражаю. Еду готовить я умею, хотя такие питаются, в основном, из ресторанов, ну и выкрутимся рано или поздно.
Уложившись в сумму, «на сдачу» леденец на палочке беру. Во-первых, я ребёнок, и это
