Шрифт:
Закладка:
Костик умолк, мы ждали, что он еще скажет.
– Меня часто спрашивали, почему я нелюдимым стал, изменился. Я и сам знаю, что теперь другой человек. И не в том дело, что боюсь, вдруг меня то существо, в какое тетка превратилась, отыщет однажды ночью. Просто иначе стал смотреть на все. И на всех! Раньше было понятно, а теперь иной раз гляжу на человека и думаю: вправду ли это он? Или кто-то им прикинулся? На самом ли деле человек, с которым по телефону говорю, тот, кого я знаю? Жив ли я, нахожусь с живыми, в их мире, или… – Он поднял голову и обвел нас отчаянным взглядом. – Или меня давно нет, я умер, и теперь рядом со мною одни мертвецы?..
Никто из нас не нашелся с ответом.
Ведь можно ли сказать наверняка, что знаешь правильный ответ?..
Магазин на перекрестке
Мальчики вышли из здания школы и стояли на крыльце, собираясь пойти домой. Остальные их одноклассники уже разошлись, а Филипп, Даня и Сережа дежурили в классе, вот и задержались дольше остальных.
На улице было не по-сентябрьски холодно, можно подумать, стоит глухая поздняя осень, когда лето кажется чем-то позабытым, не вполне реальным и страшно далеким. Ребята натянули шапки поглубже на уши, а Сережа еще и шарф повязал – ярко-синий, с Человеком-пауком.
– Не хочу домой, бабуля сразу за уроки усадит, – вздохнул Филипп.
– Скажи, что не задали ничего, – посоветовал Даня.
– Ага, как же! – отмахнулся Филипп. – Она говорит: «Чтобы в пятом классе ничего не задавали? Быть такого не может!» И еще для закрепления и повторения что-нибудь даст!
Его друзья сочувственно вздохнули. Бабушка Филиппа недавно вышла на пенсию. Она всю жизнь преподавала в университете высшую математику, желала вырастить из внука круглого отличника и направляла на это весь свой теперь уже невостребованный педагогический пыл и напор. Филипп, к сожалению, большими способностями не блистал, усидчивостью не отличался, так что соответствовать бабушкиным запросам ему было сложно.
– А давайте сходим куда-нибудь, – предложил Даня.
– Куда? – заинтересовался Сережа, которому домой тоже не особенно хотелось: мать велела прибраться в комнате к ее приходу, а разгребать хлам не слишком-то весело. – Мы уже все интересное в нашем районе облазили.
– Есть идея, – объявил Филипп. – Пойдем в старый магазин на перекрестке. Там жуть как круто!
Сережа и Даня нахмурились: никак не могли сообразить, про какой магазин толкует приятель.
– Сейчас увидите!
Филипп сбежал по ступенькам и припустил по улице, два других мальчика – следом. Идти пришлось не так уж далеко, да и холодный сердитый ветер придавал ускорение: хотелось добраться до помещения и укрыться от ледяных укусов.
Мысль про старый магазин пришла Филиппу в голову внезапно, секунду назад мальчик про него и думать не думал. Более того, подходя к перекрестку, глядел на здание с удивлением, словно впервые видел.
Оно грибом торчало на перекрестке, и прохожие спешили мимо, не глядя на него. На долю секунды Филиппу почудилось, что они отводят взгляды, не смотрят нарочно, словно им это неприятно. Так люди стараются не смотреть на мокрицу или лежащую на асфальте дохлую кошку.
Впрочем, мысль пришла и ушла, не успев оформиться, и Филипп, как и его друзья, с восторгом уставился на магазин. Это было приземистое одноэтажное серое здание с большими окнами по периметру. Территория вокруг него не была заасфальтирована, и это выглядело так, будто про пятачок земли просто позабыли. Вчера весь день лило как из ведра, сейчас тоже стал накрапывать дождь, и поросшая жухлой прошлогодней травой земля была влажной. В лужах плавали принесенные ветром листья.
Ощущение заброшенности усиливали разбитые ступени, ведущие ко входу в магазин, и обломок вывески, гласивший: «…вары».
«Что еще за «вары»? – подумал Сережа, а потом сообразил.
«Хозтовары», вот что.
Мальчики стояли и смотрели на здание; каждый думал о том, что ему хочется попасть внутрь, побродить там, поискать всякие интересные штуки. Было видно: там много всего, не просто голые обшарпанные стены. В большом помещении громоздилась мебель – стулья и столы, все еще стояли вдоль стен прилавки, а на них, кажется, что-то лежало.
На полупустых витринах валялись вещи: сломанные куклы, облезлый одноглазый коричневый медведь (наверное, ревет, если перевернуть), стояли стопки книг и журналов, а еще – несколько манекенов (один – в школьной форме и алом пионерском галстуке).
Если не считать искореженной вывески, здание выглядело целым: огромные пыльные стекла были на месте, никто не побил их камнями, местная шпана по какой-то причине не облюбовала брошенное здание, никто не приходил туда выпить пива или поиграть в карты.
«Почему?» – подумал Сережа.
Это показалось немного странным. Как и тот факт, что он прежде ни разу не обратил внимания на магазин, а ведь ходил мимо него в школу пятый год!
– Не пойму, почему… – начал он, но Даня его перебил.
– Давайте залезем! Вдруг там остались непроданные вещи!
– Как мы туда попадем? Двери заперты! – заметил Сережа, но Филипп сказал:
– Одно окно с другой стороны улицы разбито. Можно через него.
Филипп не знал, откуда ему это известно, но был уверен, что прав. Если бы задумался, то понял, что прежде того окна не видел, так с чего это взял? Но он не задумался, просто пошел в нужную сторону и, обогнув строение, вскоре увидел окно, зияющее провалом.
Стекло было не разбито, а словно бы вынуто, заботливо и аккуратно, безо всяких обломков и острых краев. И никаких осколков кругом. Трое мальчишек замерли перед проломом. Всех троих посетило беспокойное, тревожное чувство. Сережа подумал, что ему хочется уйти отсюда. Не обращал он внимания на магазин – и дальше не надо обращать.
– Что, пойдем? – спросил Филипп, и по голосу его не было понятно, чего он хочет: уйти или остаться.
Наверное, приди они сюда по отдельности, каждый развернулся бы и ушел, войти в магазин было почему-то страшно. Но они были вместе, и каждый стыдился, не мог выставить себя трусом в глазах друзей.
– Конечно, пойдем, – с некоторым вызовом сказал Даня, – кто первый?
Решено было сыграть в
