— Так ты любишь меня?

— Вопрос неправильный, поскольку ответ очевиден…

Тайны Вильта и прочая пресная суета моих будней

Появившийся Вильт, о самом существовании которого я забыла, вдруг остервенело застучал в закрытую дверцу машины и заорал каким-то диким голосом, — Госпожа Нэя! Я уже оформил выезд! Нам пора!

Откуда он узнал, что я в машине Рудольфа, оставалось лишь удивляться. Ведь я могла уйти в любую сторону, как проделывал частенько и он сам. Где-то поблизости, в одном из служебных зданий, прилепившихся к стене, работала его девушка, — вот к ней он и захаживал. Рудольф с силой открыл дверцу машины, перегнувшись через меня. Вильт вскрикнул от внезапности удара.

— Тебе положено служить и ждать, если твоя госпожа занята, а не орать на всю округу!

Но я поспешно вылезла из машины. На моё счастье я оказалась сидящей как раз у дверцы, так что Рудольф не сумел меня удержать. Моё зарёванное лицо скрыть было невозможно, и Вильт таращил свои глаза, сделавшиеся круглыми как пуговицы, и такими же лишёнными выражения они мне показались. Видимо, парень не разобрался со своим отношением к тому, с чем он и столкнулся.

Я принялась судорожно хохотать, представив, что было бы, начни он долбиться в дверцу машины в разгар «райским утех», когда вполне мог услышать мои стоны-причитания, природу которых поймёт всякий взрослый мужчина, а то ещё и внимание посторонних привлёк бы своим ором. Этот, если по существу дела, неисполнительный дурень вдруг проявил непонятную прыть там, где стоило бы поразмыслить, прежде чем приближаться. Но хотя он и догадывался о моей тяге к человеку, возникающему раз за разом в одном и том же месте, о статусе которого яснее слов говорила новейшая и недоступная абы кому машина, простецкий работяга и представить себе не мог того, что происходило только что за зеркальными стёклами. Он благоговел перед Цульфом и боялся даже взглядом задеть тех, кого и возил по приказу своего господина, не то, что влезать даже мысленно в их сугубо личную сферу. Однако же, злоупотребляя моей деликатностью, досаждал порой и болтовнёй, как и своими затяжными отлучками.

Только много времени спустя я узнала о том, что Рудольф подкупил Вильта, предложив ему за приличную награду «где-нибудь погулять», как только тот увидит его машину, стоящей у стены. Слиться на время, а потом оправдаться передо мной, а уж я как человек добрый и чуткий всегда войду в его положение. Бедный парень не мог отказаться от столь выгодного предложения. Он отлично понимал, что я вольный художник и не перед кем не отчитываюсь, в отличие от него. Главное, чтобы Инар Цульф ни о чём не прознал. Однако же, Инар Цульф как-то о том прознал. Кто-то выследил и донёс ему о том, что выделяемый Администрацией для госпожи Нэи-Ат водитель по имени Вильт-Нэт постоянно по утрам покидает территорию пункта пропусков, отлучаясь на длительное время в сторону лесного массива, растущего по периметру стены. В то время как госпожа Нэя ожидает его у контрольно-пропускного пункта «Лучшего города континента», где вынужденно теряет своё драгоценное время, томясь в машине.

Именно из-за тайного сговора Вильта и Рудольфа я приобрела в кругу своих столичных коллег репутацию необязательной и безалаберной, и они уже заранее назначали мне более ранние часы для встреч, зная, что я обязательно опоздаю и, похоже, живу в каком-то собственном временном режиме, отличным от общепринятого. А я продолжала удивляться тому, что они все поголовно являются ранними пташками, живущими в ритме трудовых народных будней, из-за чего мне приходилось не высыпаться и спешить к ним в столицу столь рано. И всегда ощущать себя нарушительницей перед всеми, быть уступчивой, сбрасывая цены из-за этого самого чувства вины.

— Быстро вы сегодня управились, — сказала я Вильту, раскрывшему рот от изумления и непонимания, чему я смеюсь-то? Из простодушной любезности он принялся мне подхихикивать. И вся эта нелепая ситуация, когда я с водителем якобы дружно веселились, а Рудольф, стоя рядом, сохранял отстранённую серьёзность, ещё больше усилила приступ моего нервического смеха.

— Так ведь она сегодня оказалась не на месте, хи-хи, послали куда-то с поручением, хи-хи. Так ведь… — пробормотал Вильт, выдав свою сокровенную тайну, следовательно, и причину своих отлучек. — Ну и жизнерадостная вы, госпожа Нэя! Глядя на вас, настроение как на празднике… хи-хи…

— Она вам кто?

— Так ведь… невеста моя, хи-хи. Избранница. Как же вы не помните, если я у вас платье для неё заказывал? Хи-хи. В Храм Надмирного Света собираемся. А господин Цульф оплатил мне половину моего заказа. Вот что значит щедрый начальник, госпожа… хи-хи…

— Так вы серьёзны со своим намерением пойти с девушкой в Храм Надмирного Света?

— Да, хи-хи…

— Чего же и смеётесь тогда? Над своим намерением или над доверием своей невесты?

Он перестал хихикать, — Так ведь… я всего лишь радуюсь жизни, как и вы тоже. Разве не так? Чего ж хмуриться?

— А вечером нельзя выделить часы для милования? — спросила я строго.

— Так ведь… Я работаю даже по ночам. И она тоже дежурит порой ночами, чтобы пополнить короб невесты всем необходимым. Мы деньги на будущее зарабатываем. В таком месте, где столь хорошо платят, не до прогулок. Гулять будем потом…

Пока мы с ним переговаривались, Рудольф стремительно укатил в сторону «Лучшего города континента». Я с досадой подумала, если бы он пригласил меня с собой, в свою хрустальную пирамиду, я бы уж точно забыла обо всех своих клиентах и неотложных встречах и поехала бы с ним за желанным ему продолжением. Но он настырно приглашал меня в лес, к паукам и прочему лесному малому зверью, — по счастью, лишённому любопытства к любовным делам человеческим. В то время я не знала, что его жильё, расположенное в комплексе зданий «Зеркального Лабиринта», полностью заброшено им, и он не жил там с того самого дня, как погибла Гелия. Его личное убежище располагалось в одном из уровней подземного города, а меня туда звать он долго не решался. Мнение земного коллектива было для него чрезвычайно важным.

По дороге в столицу мы с Вильтом уже не хихикали и даже не разговаривали. Ему было неловко, а я терзалась всей этой неисправимой, потому что не поддающейся мне ситуацией, похожей на какой-то очередной вывих моей Судьбы. Когда Рудольф раз за разом затаскивал меня в машину и не озвучивал своих серьёзных намерений на будущее. Или же их и не имелось? К тому же, от нервного перевозбуждения, от телесного утомления ощутимо