в греки Древней Руси. В позднюю эпоху викингов (980–1066) заметно меняется соотношение трансконтинентальных восточноевропейских водных путей и связанных с ними центров: возрастает роль Волховско-Днепровской магистрали (собственно, Пути из варяг в греки), находящейся под полным контролем Киевской Руси. После походов Святослава, в 960-х гг. уничтожившего булгаро-хазарские центры, снижается значение Волжского пути; в связи с этим быстро приходит в упадок Бирка, жизнь в «вике на Меларен» замирает не позднее 980-х гг. Последовательное и преемственное развитие урбанизации в Швеции вновь прерывается, а следовательно, ослабевает и действие факторов, связанных с раннегородскими центрами. На первое место в торговых связях выдвигается о. Готланд, экономика крестьянских усадеб поглощает значительную часть монетного серебра, судя по кладам, поступающего и с Востока, и все возрастающим потоком – с Запада; правда, связи Готланда с Русью сохраняют устойчивый характер до конца эпохи викингов и позднее: крупнейший из готландских кладов, в Бурга-Луммелунда, был зарыт владельцем большой, вотчинного облика, усадьбы (исследование ее продолжается); в кладе, депонированном ок. 1140 г., свыше 10 кг серебряных вещей и слитков, более 3200 монет (в основном немецких) и 30 новгородских серебряных гривен (на 12 из них – русские надписи).

Древняя Русь, Восточный путь был для шведов источником не только материальных ценностей. Вместе с импортированными изделиями художественного ремесла в скандинавское искусство проникали орнаментальные мотивы, художественные и мифоэпические образы; некий общий фонд эпических сюжетов и форм складывался, по наблюдению Е. А. Рыдзевской, в варяжской среде на Руси и проникал оттуда в скандинавскую культуру (Рыдзевская, 1978: 159–238). В начале XI в. выявляются следы воздействия определенных импульсов христианской культуры, складывавшейся в Восточной Европе. В двух могилах на Готланде найдены типично киевские «писанки», глиняные раскрашенные пасхальные яйца; еще две – в культурном слое Сигтуны (королевского города, сменившего Бирку на оз. Меларен), фрагмент «писанки» в Лунде также, несомненно, попал на юг Скандинавии из Киевской Руси.

Киевская Русь, «Гарды» скандинавских саг, была важнейшим связующим звеном между Северной Европой и христианско-феодальной цивилизацией Средиземноморья, Византии. Именно на Руси нормы и ценности новой, средневековой формации принимали ту, стадиально близкую, форму, воспринять которую наиболее было способно северное общество. Импульсы из «Миклагарда», «Кьярова дома» – Константинополя, преобразованные в Киеве, при дворе «конунга Гардов», великого князя Киевского, достигали порою дворов и дружин северных конунгов. В позднюю эпоху викингов усиливаются династические связи между Киевским и Скандинавскими государствами. Дочь шведского конунга Олава Шётконунга Ингигерд становится женой великого князя Ярослава, великой княгиней Ириной; одна из дочерей, Елизавета Ярославна, – женой последнего норвежского «конунга-викинга» Харальда Хардрады. При дворе Владимира, а затем Ярослава не раз находили убежище, в Ладоге – Альдейгьюборге, Новгороде – Хольмгарде, Киеве – Коенугарде, изгнанные из страны норвежские конунги Олав Трюггвасон, Олав Толстый (Святой), Магнус Олавссон, Харальд Хардрада.

В сагах «Хеймскринглы» двор «конунга Ярицлейва» не раз предстает средоточием могущества великого государя, где северные изгнанники не только получают приют и помощь, но порою вновь утверждаются в идеях величия государственной власти, провиденциального королевского назначения, а если оно потребует – и христианской жертвенности. Здесь происходят (впрочем, вполне реалистические) «чудеса», узнавания, видения. Определяются ключевые повороты жизни и судьбы строителей норвежской государственности, и самого знаменитого из них – Олава Святого. Потерпев поражение в Норвегии, он прибыл на Русь:

«Ярицлейв конунг хорошо принял Олава конунга и предложил ему остаться у него и взять столько земли, сколько Олаву конунгу было надо для содержания его людей. Олав конунг принял приглашение и остался там… Приехав в Гардарики, Олав конунг предался глубоким размышлениям и раздумьям о том, как ему быть дальше. Ярицлейв конунг и его жена Ингигерд предлагали Олаву конунгу остаться у них и стать правителем страны, которая называется Вульгария. Она составляет часть Гардарики, и народ в ней некрещеный (Волжская Булгария; Ярослав, незадолго до этого основавший на Волге княжеский город Ярославль, очевидно, замышлял дальнейшее расширение политической власти Киевской Руси над Поволжьем. – Г. Л.). У конунга была также мысль сложить с себя сан конунга и поехать в Йорсалир [Иерусалим] или другие святые места и принять обет послушания» (Сага об Олаве Святом, CLXXXI, CLXXXVII).

Скандинавия средней эпохи викингов (890–980) оставалась ареной динамичной борьбы неустойчивых еще идейно-политических сил, и ее исход зависел от сложного взаимодействия разнообразных, внутренних и внешних, факторов. Начатая западными миссионерами ранней эпохи викингов проповедь в северных виках не дала желаемых результатов там, где она не подкреплялась в дальнейшем мощным военно-политическим давлением, как оттоновской державы в Дании, где основанные в середине X в. епископаты оказались вполне жизнеспособными. Зато в Швеции, такого давления непосредственно не испытывавшей, а в конце X – начале XI в. ослабившей или переориентировавшей и систему торговых связей с внешним миром, утверждение церковной организации задержалось еще более чем на столетие. В Норвегии же, втянутой в противоборство с Датской державой, эстафету христианской проповеди подхватили наиболее активные в строительстве самостоятельной государственной организации «конунги-викинги». Их деятельность опиралась не на ранние города (роль которых здесь была сравнительно слабее), но на созревшую и развернувшуюся в условиях экспансии викингов военно-дружинную организацию, стремившуюся утвердить себя в новом качестве – раннегосударственного аппарата и господствующего класса средневекового общества.

9.3. «Конунги-викинги» – короли-миссионеры и утверждение христианства в северных странах

Поздняя эпоха викингов (980–1066) открывается возрастающей активностью скандинавов в Англии. Осуществляют ее дружины викингов, объединенные уже в настоящие армии, во главе которых все чаще оказываются конунги формирующихся скандинавских государств. Наиболее законченные формы и результаты этой экспансии проявились в деятельности датских королей.

С 994 по 1002 г. датский конунг Свейн Вилобородый, объединив свои силы с дружинами норвежского конунга Олава Трюггвасона, добивается регулярной выплаты дани с Англии, «датских денег»; в 1004 г. Свейн вторгся в Англию и в 1013 г., добившись изгнания англосаксонского короля Этельреда II, стал королем объединенной датско-английской державы (Тьерри, 1868: 105–110). На английском престоле в 1016 г. его сменил Кнут Могучий. В 1018 г. он добился господства над Данией, а в 1028 г. установил свою власть над Норвегией; так образовалась «Североморская империя», Англо-Датско-Норвежская держава Канута Великого (1016–1035), как его именовали в Европе.

Датские конунги, возглавившие эту эфемерную Северную империю, по официальному своему статусу и вероисповеданию со времени утверждения в Англии становились полноправными членами семейства христианских государей Запада. В образе их деятельности и жизни, однако, сохранялось немало «родимых пятен» язычества. Христианство приспосабливалось к сложившемуся укладу военных вождей и их окружения, одевая его «слабой культурной вуалью». Внешне заимствованные формы замещали устоявшиеся языческие нормы, символы и ритуалы:

«В первый день пира, прежде чем Свейн конунг взошел на престол своего отца (Харальда Гормссона, умершего в результате междоусобной войны с сыном. – Г. Л.), он поднял кубок в его память и дал обет, что, до того как