– Ну да… – ошалело сказал господин Кохли. – Пойду налью.

Он украдкой осмотрел гостиную и убедился, что на горизонте чисто.

– Пожалуйста, передайте Тапану, чтобы немедленно ложился спать, – сказала госпожа Чаттерджи. – Если он поел, конечно. Если не поел, пусть не ложится, пусть сперва поест.

– Знаешь, Минакши, – сказал достопочтенный господин Чаттерджи, – мы тут недавно с твоей мамой так яростно спорили за ужином, что к завтраку оба согласились со взглядами друг друга и продолжили яростно отстаивать уже их.

– А о чем вы спорили? – спросила Минакши. – Скучаю по нашим утренним прениям.

– Уже не помню, – ответил ее отец. – А ты, дорогая? Что-то про Бисваса-бабу́…

– Нет, про Пусика, – сказала госпожа Чаттерджи.

– Разве? Я и забыл. Ладно, не важно. Минакши, как-нибудь приходи к нам завтракать, все-таки рядом живешь: до Санни-Парка рукой подать.

– Знаю, – кивнула Минакши. – Но по утрам так сложно вырваться из дома! Арун любит, чтобы все было как всегда, а Апарна с утра не в духе и капризничает. Маго, ваш повар меня вчера просто спас! Пойду-ка поздороваюсь с этим Гансом. А что за молодой человек так злобно глядит на них с Каколи? У него даже бабочки нет!

В самом деле, молодой человек – студент – был, можно сказать, не одет: в обычной белой рубашке с обычным полосатым галстуком и белых брюках.

– Не знаю, кто это, – сказала госпожа Чаттерджи.

– Очередной гриб? – спросила Минакши.

Господин Чаттерджи кивнул – именно он однажды окрестил грибами многочисленных друзей Каколи, которые действительно росли, как грибы после дождя.

– Наверняка.

– Он мне сказал, что его зовут Кришнан. Судя по всему, Каколи очень хорошо его знает, – вставил Амит.

– О, и чем он занимается?

– Не знаю. Просто близкий друг, говорит.

– Лучший друг?

– Ну нет, – ответил Амит. – Лучшим он быть не может: уж имена своих лучших друзей она помнит.

– Ладно, пойду познакомлюсь с ее фрицем, – решительно заявила Минакши. – Где Латс? Она только что была с тобой!

– Не знаю. Где-то там. – Амит махнул в направлении рояля и плотной многоголосой толпы гостей. – Кстати, следи за руками, когда будешь знакомиться с Гансом.

– Да, папа меня уже предостерег. Но сейчас удобный момент: он ест. Не бросит же он тарелку, чтобы хватать меня за руки?

– Всякое может быть, – зловеще произнес Амит.

– В самом деле, они у меня аппетитные, – сказала Минакши.

7.11

Тем временем Лате, попавшей в самую гущу толпы, казалось, что она плавает в море слов. Блеск и великолепие этого моря ее поразили. С разных сторон то и дело накатывали волны малопонятного английского и совсем непонятного бенгальского. Точно сороки, ссорящиеся из-за блестящих побрякушек – а порой отыскивая подлинные самоцветы и принимая их за побрякушки, – гости возбужденно тараторили и перекрикивали друг друга, умудряясь одновременно закидывать в себя еду и изрыгать потоки слов.

– О нет-нет, Дипанкар, ты не понимаешь – фундаментальный конструкт индийской цивилизации – это Квадрат, четыре этапа жизни, четыре жизненные цели: любовь, достаток, долг и полное освобождение, – четыре лапы нашего древнего символа, свастики, которую, увы, присвоили себе фашисты… да, именно квадрат и только квадрат есть фундаментальный конструкт нашей духовности… С возрастом ты в этом убедишься, когда станешь такой же старухой, как я…

– У нее два повара, это все объясняет. Да, правда… только сперва попробуйте лучи[278]. Нет, нет, все нужно есть строго по порядку… это же главный секрет бенгальской кухни.

– Такую славную речь на днях послушала в Обществе Рамакришны! Выступал совсем молодой парень, но очень одухотворенный… «Созидание в эпоху кризиса»… советую вам сходить, на следующей неделе будут говорить про поиск душевного равновесия и гармонии…

– Все меня уверяли, что в Сундарбане[279] огромное количество тигров. Ну, я и поехала. Какое там тигры – я даже ни одного комара не увидела! Кругом одна вода – и больше вообще ничего. Люди врут, никому не верьте.

– Их следует отчислить – трудный был экзамен или нет, разве это оправдание для кражи экзаменационных билетов? Между прочим, они учатся на платном отделении. Что будет с экономикой без дисциплины? Что сказал бы господин Ашутош[280], будь он жив? Разве для этого мы боролись за независимость?

– О нет, нет, нет, Дипанкар, основополагающая парадигма – я не могла использовать слово «конструкт» – нашей древней цивилизации – это, конечно, триада… Я не про христианскую Троицу, это слишком примитивно… Я имею в виду триаду: Созидание, Сохранение и Разрушение… да, только триаду можно считать основополагающей парадигмой нашей цивилизации…

– «Бред» – не то слово! В общем, я позвонил главам профсоюзов и зачитал им Закон о бунтах. Вправил им мозги. Не буду врать, самым непримиримым пришлось дать на лапу, но отдел кадров уже все уладил.

– О нет, это не «Же Ревьен», это «Кельке флер»! Совершенно разные ароматы! Впрочем, мой муж не заметил бы разницы, он даже «Шанель» не знает.

– И тогда я сказала Роби-бабу́: «Вы для нас как бог, умоляю, дайте имя моей дочери!» И он согласился. Поэтому ее зовут Хемангини. Честно говоря, мне это имя совсем не нравится, но что я могла поделать?

– Если муллы хотят войны, они ее получат. Торговля с Восточным Пакистаном почти остановлена. Зато манго вон как подешевел! У малдахских фермеров в этом году огромный урожай, они не знают, куда его девать. Конечно, там еще и с транспортировкой беда, как во время бенгальского голода…

– О нет-нет-нет, Дипанкар, ты ничего не понял, в основе индийской философии лежит дуализм… да, дуализм. Основа и утóк нашего древнего одеяния, сари, – цельного отреза ткани, в который облечено индийское женское начало, – основа и утóк самой Вселенной, конфликт Бытия и Небытия, – да, вне всяких сомнений, дуализм и только дуализм правит нашим древним краем и его обитателями.

– Я так ревела, когда читала его стихи. Наверное, родители безумно им гордятся. Безумно.

– Привет, Арун, а где Минакши?

Лата обернулась и увидела недовольную физиономию Аруна. Вопрос задал его давний приятель Билли Ирани – он был уже третьим, кто обращался к Аруну исключительно с целью узнать, где его жена.

Арун осмотрелся в поисках оранжевого сари и увидел Минакши неподалеку от свиты Каколи.

– Вон она, Билли, рядом с гнездом сестрицы. Если хочешь с ней поговорить, идем, я ее вытащу.

Лата на минутку задумалась, как бы отнеслась к происходящему Малати, а потом ухватилась за Аруна, точно за спасательный круг, и поплыла в сторону Каколи. Неизвестно, каким образом в толпе ослепительных созданий