но почему же он «больной»? Почему он не глупый, не неуклюжий, или, вернее всего, — не непослушный? Был ли бы он здоровее, если бы я их («недругов и противумысленников». — Л.С.) слушался?» (Лесков XI: 508).

3 Житель — псевдоним Александра Александровича Дьякова (1845–1895), в 1890-е гг. публициста газеты «Новое время», литературного противника М. Протопопова.

4 По-видимому, не случайно Чехов называет несимпатичного внесценического персонажа «Трех сестер» Михаилом Протопоповым.

5 Архивные документы мы печатаем по современной орфографии и пунктуации с сохранением некоторых особенностей авторского письма.

6 Вверху рукой Лескова: «В.О. 3 линия д № 44 кв. № 6».

7 Названия журналов и газет приводятся в авторском тексте по современной орфографии, а в письмах — так, как они писались в XIX веке: «Русская Мысль», «Московские Ведомости» и т. д.

8 Репродукцию картины можно увидеть по адресу: http://religi0n-art.ru/gal1/1_1_5-10.htm

9 Ср. в письме к В.А. Гольцеву (28 марта 1902 г.): «<…> если бы вера в будущую жизнь не противоречила здравому смыслу! Блаженны кроткие сердцем ибо они Бога узрят… Как же, дожидайся! Благородные иллюзии исстрадавшегося человечества… А всё-таки я не атеист» (РГБ. Ф. 77. П. VI. Ед. 51. Л. 6).

10 О некоторых моментах творческой истории этого произведения см. комментарий в изд.: Лесков IX: 597~599)-

11 Из стихотворения Пушкина «Гусар».

12 Должно значить (польск.).

13 «Зимний день. (Пейзаж и жанр)» напечатан в «Русской мысли» (1894. № 9).

14 См. подробнее статью Л.Д. Зубарева в пятом томе словаря «Русские писатели, 1800–1917» (М., 2007).

Литература

Горелов 1994 / Горелов А.А. Лесков, Николай Семенович // Русские писатели, 1800–1917: Биографический словарь. М., 1994. Т. 3.

Лесков IX, XI / Лесков Н.С. Собр. соч.: В и т. М., 1956.Т. IX;М., 1958.T.XI.

Памяти Гольцева 1910 / Памяти В.А. Гольцева. М., 1910.

Эйхенбаум 1969 / Эйхенбаум Б.М. О прозе. Л., 1969.

Татьяна Степанищева. К истории создания «Братьев-разбойников» В чем Пушкин «сошелся нечаянно» с Жуковским?

Среди пушкинских поэм «Братья-разбойники» (1821 — апрель 1822-го; далее в тексте — БР) занимают особенное место. Эта поэма имеет статус «незавершенной», но дошедший до нас текст достаточно пространен (более двухсот стихов) и выглядит в фабульном отношении законченным. Пушкин, согласно свидетельству Ек. Орловой, не собирался «ни печатать, ни кончать» поэму, однако вскоре предпринял несколько попыток публикации. Несмотря на это, поэма появилась в печати лишь в 1825 году, а отдельным изданием вышла только в 1827-м, что на фоне оперативного печатания других поэм тоже выглядит исключением. Эти разноречия представляются тем менее разрешимыми, что творческие материалы БР плохо сохранились (чем поэма также отличается от других пушкинских): черновики представлены несколькими отрывками, а белового текста нет вовсе. Комментатору приходится довольствоваться авторскими высказываниями о БР. Их немногочисленность сужает поле интерпретации, но способствует углубленному прочтению (перечтению) и пушкинских реплик, и самой поэмы о братьях-разбойниках.

Большинство исследователей доверяло пушкинским высказываниям и основывало на них свои суждения о БР. Пушкин возводил сюжет к «истинному происшествию» и распространял версию о сожжении основной части поэмы. Двух беглых заключенных историкам все же удалось обнаружить (хотя побег произошел за год до появления первых набросков поэмы), а вот сожжение не подтверждается никакими фактами. Если верить пушкинским объяснениям, то следует продолжать разыскания в истории разбойников из южных губерний России и строить догадки о том, что же сжег Пушкин. До сих пор на этом направлении не было сделано значительных комментаторских открытий.

Однако, если пересмотреть пушкинские высказывания о БР и предположить, что они были не «оправданиями», а стали частью произведения, руководством к чтению, то история появления известного нам текста поэмы может быть прочитана иначе.

Авторская «мифологизация» поэмы следует непосредственно за ее сочинением, но складывается легенда не сразу. В конце апреля 1822 года Пушкин собирался предложить «отрывок» Гнедичу («стихов 200» [Пушкин XIII: 373]), однако передумал, в окончательный вариант письма предложение включено не было. В конце ноября «отрывок» был послан Николаю Раевскому. В мае 1823 года Пушкин сообщил Гнедичу о «готовой поэмке», но сомневался, что она пройдет цензуру (Пушкин XIII: 62). В июне 1823-го поэма о братьях-разбойниках была отослана Бестужеву для «Полярной звезды», при этом Пушкин заметил, что основной текст «сжег — и по делом» (Пушкин XIII: 64). А в ноябре того же года, препровождая текст Вяземскому, Пушкин написал об «истинном происшествии», положенном в основание фабулы, чтобы отклонить подозрения в подражании Жуковскому. Хотя мы уже обращались к упомянутому письму, пытаясь реконструировать пушкинский «странный замысел» (см.: Степанищева 2008), приведем еще раз нужный отрывок:

Вот тебе и Разбойники. Истинное происшедствие подало мне повод написать этот отрывок. В 820 году, в бытность мою в Екатеринославле, два разбойника, закованные вместе, переплыли через Днепр и спаслись. Их отдых на островке, потопление одного из стражей мною не выдуманы. Некоторые стихи напоминают перевод Шил.<ьонского> Узн.<ика>. Это несчастие для меня. Я с Жуковским сошелся нечаянно, отрывок мой написан в конце 821 года (Пушкин XIII: 74).

Перечисленные реплики и факты истории БР создают впечатление какой-то неудачи, «неподатливости» замысла, которую автор сознает и потому подчеркивает «истинный характер происшествия» и неоконченность текста.

Складывание авторской «легенды» БР можно связать с чтением летом 1822 года «Шильонского узника», перевода Жуковского из Байрона. Сходство двух поэм было замечено Пушкиным, и, чтобы отвести от себя возможные упреки в подражании Жуковскому, он в письмах к издателям и друзьям апеллировал к реальному источнику сюжета и намекал на некий «основной текст», чье незримое присутствие должно было сгладить сходство с «Шильонским узником». До последнего времени удовлетворительных объяснений сходству двух поэм представлено не было (Пушкин действительно не мог ознакомиться с переводом Жуковского до окончания БР). Специальную статью вопросу о том, «как и почему Пушкин сошелся с Жуковским», посвятил О.А. Проскурин (Проскурин 2008:129–146).

В отличие от предшественников, Проскурин прочел реплику в письме Вяземскому буквально: «Пушкин говорит не о характерах, не о тематике, не о мотивах, не о композиции, а в первую очередь о стихах, т. е. о сходстве словесного (прежде всего лексико-фразеологического) материала в традиционно вычленяемых ритмических единицах поэтического текста» (Там же, 131). Таких лексико-фразеологических схождений исследователь насчитывает восемь (Там же, 132).

Как нам представляется, именно близких конструкций обнаруживается всего три: «нас было двое» — «нас было шесть», «я старший был пятью годами» — «из нас троих я старший был», «душа рвалась к лесам и к воле» — «взлетал — за ним душа рвалась». В сочетании «мрак темницы» действительно можно увидеть сходство с «мрак тюрьмы», но эти пары находятся в конструкциях, противоположных по смыслу