Я сам пользовался этим компьютером, получая через него доступ к массе научных данных из целого ряда банков информация. Эта система может завалить вас сведениями с головой.

Несколько дней спустя Рене вернулся с кое-какими фактами. Криптопиррол был обнаружен в конце 50-х годов XX века во время исследования модели психоза, вызванного ЛСД. В начале 60-х Ирвин и Осмонд обнаружили повышенный уровень этого соединения в моче шизофреников и задались вопросом, есть ли тут связь. После обширных исследований они пришли к выводу, что соединение токсично, но не является маркером шизофрении. Дальнейших исследований на эту тему было, похоже, не так уж много.

Компьютер Рене приободрил меня. Криптопиррол все-таки существовал. По крайней мере, я выбрался из Сумеречной зоны.

Второго августа я наконец дозвонился до доктора Билла Уолша. Он сказал, что слышал о повышенном содержании криптопиррола в крови Шоукросса от своих друзей из лаборатории «Норсом», но не слышал об обнаружении у него синдрома XYY.

Он спросил:

– Этот Шоукросс преступник?

Я немного удивился.

– Откуда вы знаете?

– Дело в том, что оба этих результата связаны с насильственным поведением.

Я непроизвольно сглотнул.

Он объяснил, что криптопиррол связан с желчью и вырабатывается в результате нарушения обмена веществ. Его чрезмерное количество вызывает состояние, называемое «пиролурия», которое возникает, когда криптопиррол связывает витамин В6 и цинк, вызывая серьезные нарушения. Пиролурики хорошо себя чувствуют в контролируемых условиях низкого стресса, правильного питания и предсказуемой обстановки, но сами по себе справляются плохо. Это заболевание, по всей видимости, передается по наследству. Уолш упомянул, что одним из первых исследователей криптопиррола был основатель их лечебного центра, сам покойный доктор Карл Пфайффер. В этом учреждении ежедневно оказывали помощь десяткам жертв пиролурии. По словам Уолша, большинство пациентов центра вели нормальную жизнь.

Я настолько увлекся, что забыл делать пометки. Я схватил шариковую ручку и принялся строчить. Уолш был одним из тех людей, чей мозг работает так быстро, что за ним трудно угнаться. Кроме того, он, похоже, полностью владел предметом. Свои заметки я просмотрел позже.

«Пиролурия, основные симптомы – серьезные проблемы с поведением. Такие люди неспособны контролировать гнев, если его вызвать. Страдают перепадами настроения, не переносят внезапных громких звуков, чувствительны к яркому свету, склонны к ночному образу жизни… Обычно пропускают завтрак… Имеют проблемы с запоминанием нормальных снов и плохую кратковременную память… Уровень содержания криптопиррола в их крови меняется в зависимости от времени суток, определить закономерность изменений невозможно… Любое значение выше 20 мкг/100 куб. см – это повод для беспокойства (а у Шоукросса 200!)… Иногда в их коже отсутствует пигмент – отсюда появляется бледность… Волосы преждевременно седеют… Сильно снижена способность справляться со стрессом… Опасны… Часто обществу требуется защита от них».

Я поблагодарил Уолша и повесил трубку. Боже мой, на что это я наткнулся? Я вспомнил реакцию Шоукросса на громкие звуки во время фейерверка Четвертого июля, каким он был расстроенным и взволнованным, как ссорился с другими заключенными, пытаясь подавить тягу к насилию. Я вспомнил, как он отреагировал на свет и шум, когда съежился на полу в своей камере в позе эмбриона. Менее чем через сорок восемь часов мы взяли у него образец мочи, анализ которой показал высокую насыщенность криптопирролом. Я задавался вопросом, есть ли здесь какая-то связь.

Сначала это показалось мне адской натяжкой. Как и у большинства врачей, мои медицинские инстинкты консервативны. Я скептически относился к витаминотерапии и рассматривал и относился к утверждениям ортомолекулярной медицины как к спекулятивным и ненаучным.

С другой стороны, приходилось признать, что выясненная симптоматика удивительно подходила Артуру Шоукроссу, по крайней мере в том виде, какой ее описал Уолш. Мне этот специалист показался человеком надежным, но я почти ничего не знал о лечебном центре Карла Пфайффера и не хотел принимать на веру то, в чем не разобрался. Дезинформации в отношении серийных убийц хватало и без меня.

Я позвонил в лабораторию «Норсом» и попросил к телефону Дэвида Зоммерфельда. Он заверил меня, что пиролурия – это реально существующая болезнь и что центр Пфайффера спасает человеческие жизни, успешно занимаясь ее лечением. О Билле Уолше и его программе он отозвался с похвалой.

Я долго и внимательно изучал результаты теста. Заманчиво ухватиться за новые гладкие концепции, но это редко приводит к получению хороших результатов. Кроме того, лабораторные показатели были настолько высокими, что я засомневался – не сфальсифицированы ли они. Это был бы не первый случай, когда образцы крови и мочи дают ложные результаты.

Я решил перепроверить. По моей просьбе Рон Валентайн вернулся к судье за дополнительными разрешениями на проведение тестов. Мы отправили еще один образец мочи Шоукросса в лабораторию «Норсом», и на этот раз они сообщили о наличии криптопиррола на уровне 87,2 мкг / 100 куб. см, что было ниже первого значения, но все еще в четыре с половиной раза превышало верхнюю границу нормального диапазона. Мы отправили еще один образец в медицинские лаборатории Монро в городе Саутфилдс, штат Нью-Йорк, и они показали повышенное значение – 25,17. Принстонский биоцентр зафиксировал очень высокий показатель – 122. Похоже, Уолш был прав – уровень менялся без видимой причины. Но в случае Шоукросса все эти показатели были высокими. Было ясно, что он разгуливал с избытком «скрытых огненных масел» и генетическим нарушением. Позже Уолш сказал мне, что никогда не слышал о том, чтобы оба этих расстройства наблюдались у одного и того же человека.

Получив все результаты перепроверки, я позвонил Рону и застал его в обычном состоянии адвокатского нетерпения. Рассмотрение дел округа Монро должно было состояться в Рочестере в середине сентября, через месяц, а затем Рона ждало дело в округе Уэйн. Он координировал свои действия с другими адвокатами защиты, и они все еще вопреки всему надеялись на диагноз, который подтвердил бы версию о невменяемости.

Когда я рассказал ему о синдроме XYY и пиролурии, он спросил, насколько этот материал может быть полезен в суде. Мне пришлось сказать ему, что все мои данные получены из вторых рук и я не могу сделать никаких выводов. Насколько я знал, я имел дело со змеиным маслом[30].

Он спросил, что это дает нам, а я даже не знал, что ответить. Так много всего произошло. У меня была работа на полный рабочий день в качестве главного психиатра в Службе психического здоровья Депола, и я потратил чертовски много времени на изучение генетических и биохимических особенностей Шоукросса, а также на проведение дополнительных медицинских исследований: компьютерная томография, МРТ, ОФЭКТ-сканирование для измерения метаболизма мозга, неврологические обследования и прочее. Я безнадежно отставал от своего