Бредни! Тщеславные бредни! Но, с другой стороны, как часто вполне возможное поначалу принимают за бред. В Массифе и Маханаиме желание взойти на Хермон показалось бы безумным; но вот стоит же он, Иеффай, сын Галаада, на крыше дома, в котором живет Ваал, бог Васана, и окидывает взглядом весь Израиль, и погружается в думы, и руки его тянутся схватить все, что объемлет глаз.

Сопротивляясь сильным порывам ветра, он шире расправил плечи, слегка набычился, выставив вперед голову с короткой квадратной бородкой, громко рассмеялся, и смех его гулко обрушился в ледяной простор.

Ночью – было очень холодно, и Кетура под одеялами прижалась к нему всем телом – он не мог заснуть, несмотря на усталость после трудного дня. Через некоторое время Кетура спросила его:

– Ты не спишь, Иеффай? – И шепотом, выдававшим ее ликование, сказала: – Я знаю, почему ты не спишь. Я знаю, почему ты смеялся. Я тоже смеялась в душе. Я тоже почувствовала, что Ваал, сидя внутри горы, обрадовался нам и приветствовал нас в своих владениях. Он хочет нам добра. Он хочет тебе добра. И если Ягве этого священника тебе не поможет, Ваал выйдет из горы, чтобы тебе помочь.

Иеффай крепче прижал ее к себе. Его поразило, как мало она его понимает. Он был воином Ягве, а не Ваала. И не хотел помощи чужого бога. Пределом его притязаний была не река Иармук, где кончалась власть Ваала: ему предназначены были все земли вплоть до Синайской пустыни, земли по обе стороны Иордана, вся страна Ягве. С ним благословение и помощь Ягве. Потому-то Ваал васанский не посмел и пошевельнуться, когда он, Иеффай, стоял на крыше его дома, над самой его головой.

8

На пятый год жизни в глухих лесах Иеффай подчинил себе город Рамот со всеми его окрестностями.

Несмотря на то что теперь в его владения входили четыре города севернее реки Иармук, сам он по-прежнему скитался по лесам, как бродяга, и домом ему служил шатер кочевника. Лишь три семерки его телохранителей точно знали место его пребывания.

Весной следующего года он взял приступом город Суккот. Многие его жители были амореями и оказали упорное сопротивление захватчику. Иеффай был серьезно ранен в плечо. Он помрачнел. Может быть, рана эта – свидетельство козней бога Ваала, могущество которого здесь, на севере, было велико. А может, то было предостережение, ниспосланное Ягве? Ведь Пар просил его поостеречься. Но кто бы ни подстроил ему эту неприятность, Ваал или Ягве, Иеффая она возмутила. Он не обратил внимания на рану и решил сразу же отправиться назад, в землю Тов.

Когда он добрался до своего шатра, его бил озноб, он весь горел. Казия принялась лечить его, окружив любовью и заботой. Она настояла на том, чтобы он отдыхал от дел и подолгу лежал в шатре или на воздухе. Мрачный, торчал он теперь целыми днями дома, теряясь в догадках.

Близкие – жена с дочерью, Пар, Казия, Емин – все время были подле него. Иеффая бесило, что время уходит, скоро лето, а до зимы надо успеть сделать такую прорву дел. Пар попытался его успокоить:

– До той поры больше двухсот дней, все успеется, Иеффай.

Но тот, перебив его, язвительно спросил:

– А ты что, точно знаешь, чем я собираюсь заняться летом?

Пар, смущенный оттого, что приходится отвечать прилюдно, возразил:

– Думаю, ты собираешься захватить еще город Мааху с прилегающими к нему землями, чтобы округлить твои владения в Васане: земли, сомкнутые воедино, будет легче защищать от царя Авира.

Заметно повеселев, Иеффай сказал:

– В самую точку попал, умник. Мааху я, разумеется, возьму, а заодно прихвачу, наверное, и город Рехов с окрестностями. У нас получится семь уделов, а семь – число счастливое.

Казия обратилась к мужу, словно не замечая присутствия Иеффая:

– Наверное, он хочет объединить под своей властью весь западный Васан и стать главой и родоначальником колена Иеффая.

Все взоры обратились к Иеффаю. Но он только рассмеялся в ответ и бросил Пару:

– Ну, что ты на это скажешь? Ответь своей умной женушке, умник.

И Пар ответил:

– Когда-нибудь он наверняка объединит семь своих уделов и положит начало колену и стране Иеффая. Но тогда уж не преминет присоединить к ней и землю Тов. Ибо все мы, собравшиеся здесь, не любим тесноты и несвободы городов, и больше всех сам Иеффай. Он захочет остаться в этих диких краях и отсюда управлять своими владениями на севере. Правда, ему придется проводить по многу месяцев в подвластных ему городах. – Немного подумав, он заключил: – В молодости человека тянет странствовать и скитаться. А в зрелые годы он склонен к покою и порядку.

Иеффай зло усмехнулся. Какие же скромные замыслы приписывает ему этот Пар и какое жалкое царство!

– Ты прав, – язвительно заметил он, – землю Тов я, пожалуй, присовокуплю к нашим северным землям. Но в этой земле всего две реки текут в Иордан, зато в земле Галаадской – целых одиннадцать! Представь себе, славный мой Пар, эту землю я тоже собираюсь прихватить! – Он выпрямился и бросил им всем в лицо: – Или вы полагаете, что я навеки оставлю Галаад во власти этих трусливых лисиц, сыновей Зильпы?

При этих словах Кетура вспыхнула, Иаала просияла, а на лице великана Емина, обычно довольно неподвижном, словно деревянном, отразились мгновенно вспыхнувшие в его душе чувства. И даже осторожный и осмотрительный Пар не выдержал и попросил:

– Договаривай, Иеффай. Ты явно не все нам сказал. Говори же. Мы все жаждем услышать больше.