и гуманным, по сравнению с ним, был Людовик XVI! Как Наполеон спрашивал Директорию в 1799 году: «Что вы сделали с Францией, которая была такой блестящей, когда я покинул вас?», так и теперь весь род человеческий

обвиняет вас, призывает к мести во имя религии, морали, свободы. Где вы не посеяли опустошение? В каком уголке мира найдется такая безвестная семья, которая избежала бы вашего опустошения? Испания, Италия, Австрия, Германия, Россия требуют от вас сыновей, которых вы убили, палатки, хижины, замки, храмы, которые вы предали огню… Голос мира объявляет вас величайшим преступником, когда-либо появлявшимся на земле…. вас, который в сердце цивилизации, в век просвещения, желал править мечом Аттилы и максимами Нерона. Отдай свой железный скипетр, сойди с кургана руин, из которого ты сделал трон! Мы изгоняем вас, как вы изгнали Директорию. Идите, если можете, в качестве единственного наказания станьте свидетелем радости, которую ваше падение принесет Франции, и созерцайте, проливая слезы ярости, зрелище народного счастья.

Как теперь заменить его? Королем, который приходит освященный своим рождением, благородный по своему характеру — Людовиком XVIII, «принцем, известным своей просвещенностью, свободой от предрассудков, отказом от мести». Он приходит с обещанием помиловать всех своих врагов. «Как сладко будет после стольких волнений и несчастий отдохнуть под отеческой властью нашего законного государя!.. Французы, друзья, товарищи по несчастью, забудем наши ссоры, наши ненависти, наши ошибки, чтобы спасти отечество; обнимемся над развалинами нашей дорогой страны и призовем на помощь наследника Генриха IV и Людовика XIV… Vive le roi!»132 Стоит ли удивляться, что Людовик XVIII впоследствии говорил, что эти пятьдесят страниц стоили ему 100 000 солдат?133

Оставим Шатобриана на некоторое время. Он ни в коем случае не был закончен; в его запасе было еще тридцать четыре года жизни. Ему предстояло сыграть активную роль в политике Реставрации, он еще собирал любовниц, и наконец оказался в объятиях Рекамье, который переходил от красоты к благосклонности. Все больше времени он посвящал своим «Мемуарам»; и теперь, когда его враг был заточен на далеком острове, сам заключенный в морской плен, он мог писать о нем — и написал 456 страниц — в настроении, смягченном временем и победой. Он дожил до 1848 года, пережив три французские революции.

ГЛАВА XIV. Наука и философия при Наполеоне

I. МАТЕМАТИКА И ФИЗИКА

В науке эпоха Наполеона была одной из самых плодотворных в истории. Он сам был первым современным правителем с научным образованием; и, вероятно, аристотелевский Александр не получил столь основательной подготовки. Монахи-францисканцы, обучавшие его в военной школе в Бриенне, знали, что для победы в войне наука полезнее теологии; они дали молодому корсиканцу все известные им математику, физику, химию, геологию и географию. Придя к власти, он восстановил практику Людовика XIV по присуждению значительных премий за достижения в области культуры, а также показал свое происхождение, отдав большинство наград ученым. Опять же следуя прецеденту, он распространил свои дары на иностранцев; так, в 1801 году он и Институт пригласили Алессандро Вольта приехать в Париж и продемонстрировать свои теории электрического тока; Вольта приехал; Наполеон посетил три его лекции и перенес награждение итальянского физика золотой медалью.1 В 1808 году премия за электрохимические открытия была вручена Хамфри Дэви, который приехал в Париж, чтобы получить ее, хотя Франция и Англия находились в состоянии войны.2 Периодически Наполеон приглашал ученых Института встретиться с ним и доложить о проделанной или ведущейся работе в своих областях. На такой конференции 26 февраля 1808 года Кювье выступил в качестве секретаря Института с почти классическим красноречием Бюффона, и Наполеон мог почувствовать, что золотой век французской прозы восстановлен.

Французы преуспели в чистой науке и сделали Францию самой интеллектуальной и скептически настроенной нацией; англичане поощряли прикладную науку и развивали промышленность, торговлю и богатство, которые сделали их главными героями мировой истории в XIX веке. В первом десятилетии этого века Лагранж, Лежандр, Лаплас и Монж задали темп в математике. Монж завязал с Наполеоном теплую дружбу, которая продолжалась до самой смерти. Он сожалел о превращении консула в императора, но относился к этому снисходительно и даже согласился стать графом де Пелуз; возможно, между ними был секрет, что Пелузиум — это древние руины в Египте. Он скорбел, когда Наполеон был сослан на Эльбу, и открыто радовался драматическому возвращению изгнанника. Восстановленный Бурбон приказал Институту исключить Монжа; тот подчинился. Когда Монж умер (1818), его студенты Политехнической школы (которую он помог основать) захотели присутствовать на его похоронах, но им запретили; на следующий день после похорон они отправились на кладбище в полном составе и возложили венок на его могилу.

Лазар Карно попал под влияние Монжа во время учебы в военной академии в Мезьере. После службы в качестве «организатора победы» в Комитете общественной безопасности и спасения своей жизни во время радикального государственного переворота 4 сентября 1797 года он нашел безопасность и здравомыслие в математике. В 1803 году он опубликовал «Рефлексии по поводу математики вычисления бесконечно малых», а двумя более поздними работами основал синтетическую геометрию. — В 1806 году Франсуа Мольен совершил революцию, введя в Банке Франции бухгалтерский учет с двойной записью. — В 1812 году Жан-Виктор Понселе, ученик Монжа, присоединился к Великой армии во время вторжения в Россию, попал в плен и украсил свое заточение, сформулировав в возрасте двадцати четырех лет основные теоремы проективной геометрии.

Математика — мать и модель наук: они начинаются со счета и стремятся к уравнениям. С помощью таких количественных утверждений физика и химия направляют инженера в переделке мира; а иногда, как в храме или мосту, они могут перерасти в искусство. Жозеф Фурье не довольствовался управлением департаментом Изер (1801); он также хотел свести теплопроводность к точным математическим формулировкам. В эпохальных экспериментах в Гренобле он разработал и использовал то, что сегодня называется «сериями Фурье» дифференциальных уравнений, которые до сих пор являются жизненно важными для математики и загадкой для историков. Он объявил о своих открытиях в 1807 году, но официально изложил свои методы и результаты в книге Théorie analytique de la chaleur (1822), которая была