— Что вы нас ведёте. Интересно, вы это одна делаете, или как?

— Ну что вы, пан сотник. Ну, вы, в самом деле, пан... Яван, правильно?! — кем меня считаете! Конечно же, не одна, нас много, но на деле получается «или как».

— И все маги — наги, как вы?

— О, юноша интересуется магией? Но должна вас разочаровать — ракшасы в качестве магов в Армии Республики Амаль не применяются. Нагов немного — большинство стоящих вербует либо Майя Данава, либо бегут в Бхогавати, Убежище Нагов. В основном у меня люди, но есть и сиддхи.

— А почему это ракшасов не призывают? — даже обиделся Теймур: — У меня жена кума деверя сестры брата жениха дочери моего соседа — ещё какая колдунья!

— Ну, колдунов среди вас много, но все ваши успехи достигаются в прикладной области — на самих себя. А у нас требуется заколдовывать целые армии. В Армии Республики колдуны друг с другом не сражаются, это не армия нагов.

— Но вы-то, большой начальник? Самая главная?!

Нага звонко рассмеялась Мацуко в лицо. Закрой глаза — не дать, ни взять, кто-то из её подруг-раздолбаек-ровесниц.

— Нет, что вы, пан! Хотя мысль хорошая... Я всего на ступень старше вашего командира, (Хасан подбросил ещё дров, и вдруг вскрикнул, обнаружив на одном из них наконечник своего копья.) — Старая шутка, — прокомментировала эти события колдунья: — Удивительно, как вы на неё попались.

— Да ладно тебе, Хасан! В момент новое сделаем! Кстати, Яван, за своим бы приглядел, вдруг...

— Не беспокойтесь, оно, пёсья кровь, не ломается! Да, шановны панство, разрешите сделать вам маленький подарок?! Я вижу, что ваша изоляция почти разрядилась, не шевелитесь, я вам зараз её поправлю, — и легко, даже без мантр, сорвала их защиту, вместе с фальшивой изоляцией Мацуко и наложила новую — настоящую, для ракшаса.

— А теперь извините нас с паном сотником, у нас общие дела... — и мягко раскрутив свои кольца, уползла вслед за Теймуром, вышагивающим в шароварах без задней половины.

Кадомацу чуть не задохнулась! Холодный как смерть воздух Порога Удачи пробрал морозом до костей, хорошо, что успела задержать дыхание! «Конечно, змея хотела как лучше», — думала она, но не годится атмосфера ракшасов огненному демону! Тайком от Хасана, бегом скрывшись в тени, она забежала за отхожее место и, содрав с себя нежеланный подарок, восстановила собственную — изоляцию для железного демона. Когда она вернулась к костру, прихватив по дороге новое древко для копья, там уже был и Теймур и весело смеялся, обнаружив, что сделала с его шароварами нага:

— Вот ведь враг правоверных! Только на секунду отвлёкся! А говорит-то, как путёвая!

— Правильно говорят — не выходи замуж за гандхарва, не хвастайся перед демоном и не верь нагу...

— Ух, ты! А где ты такую поговорку слышал?

— Да так, один друг говорил... Он уже умер, — это была строчка из стихотворения, которое незадолго до сумасшествия сочинила жена Мамору...

Каратели

...- Братья Мои! Да, именно братья, потому что все мы — Сыны Амаля! Это имя пишется с большой буквы, ибо залужено славой наших побед, немеркнущей в веках! Славой наших свершений, открытий и наших жертв! И ценой всего этого мы заслужили наше право править четвертью Вселенной! — Трибун Прибеш раскинул руки в театральном жесте.

Тардеш неприязненно скривился. Вся речь трибуна обещала быть столь же приторно-пафосной, как и начало. Как же было хорошо, пока он не совался на мостик! Но приближалась линия фронта — и коренастая фигура в шафрановой с пурпуром тоге, с причёской «под Корнолеша» теперь обязана была появляться тут. Тем временем трибун продолжал:

— Злобные происки врагов нашей Республики сбили с толку миролюбивый народ Гудешии! Они возгордились, посчитали себя выше Республики, решили, что наши законы могут быть несправедливы, оскорбив славу и мудрость Сената! Пагубная зараза индивидуализма, смердящая поровну из Ада и Рая, поразила их умы! Они решили, что порождающие неравенство деньги — изобретение Вельзевула, индивидуальное «богатство», якобы даруемое «Богами» Рая, рождающее несправедливость и угнетение слабых, могут быть важнее нашей справедливой Республики и законов Сената, гарантирующих равенство всем и каждому! Ответьте: разве может хулитель достойнейших из нашего народа остаться безнаказанным? Я отвечаю: «нет», вы все ответите: «нет», каждый из вас в отдельности скажет: «Никогда!»! После года анархии мы возвращаемся к заблудшим детям нашей Родины, неся порядок на остриях наших мечей, спокойствие и радость в стволах наших орудий, и да пусть умрут те, кто думает иначе! Доблестный флот, ведомый непобедимым драгонарием Тардешем, уже вступил в сражение, и одержал первые победы, скоро настанет черёд наших союзников, а потом, победоносной поступью по черепам наших врагов наши доблестные легионы пройдут по восставшим планетам и поднимут из пыли попранное знамя Сената! Так идите — и будьте достойны своего имени — «Сыны Амаля!»!!!!

И опять театральный жест. Тардеш подал знак сигниферам завершать трансляцию, и спросил Прибеша, твёрдым голосом перекрыв аккорды государственного гимна:

— Ну что, закончили? Прямо как какой-нибудь Камаль Стабеш на подиуме.

Трибун с довольной улыбкой погладил голову — двойной блеск — от лысины и от черепа неприятно блеснул в глаз. Тардеш поморщился (И почему у партийных такие блестящие черепа? Специально, что ли, подбирают?).

— Вы тоже думаете, что получилось удачно, товарищ драгонарий?

— Удачно?! («как же режет глаз этот блик на лысине!») А у вас уже заготовлено, что надо внушать солдатам, когда мы умоемся кровью, вместо того чтобы «шагать по черепам»?! Это не один мятежный легион, или даже планета, не туземцы, что автомата не видели, это целая система! Загадывать наперёд не стала бы ни одна гадалка.

Трибун оскалился:

— Поосторожнее с такими речами, товарищ драгонарий! — прошипел он, тряся пальцем как пистолетом со взведённым курком: — Вот так вы и лишились трибунского звания! Если вы заразите легионеров своими паническими идеями — ваш череп будет первым, по которому пройдёт Республика! Не забывайте, товарищ, вы у нас на испытательном сроке! Только добрая воля Сената дает вам шанс искупить ошибки!

— Поменьше высоких тонов, товарищ по партии! Здесь очень чувствительные микрофоны.

— Товарищ драгонарий, товарищ трибун, последний куплет гимна! Подготовьтесь! — отрапортовал сигнифер.

— Спасибо, — Тардеш шумно выдохнул и прикрыл глаза, ожидая отсчёта. Речь перед армией всё-таки была слишком важна.

— Я обращаюсь ко всем экипажам кораблей и расчётам