— Ну нет. — Я покачал головой. — Боевых товарищей бросать не приучен.

Не мог я сейчас довериться чужому автомобилю. В своей древней «десятке» я каждый болтик знал и представлял, какие сюрпризы может машина выкинуть. Практически любую поломку я мог исправить своими руками, благо инстументы и кое-какие запчасти занимали, наверное, пятую часть объема багажника. Нет, я конечно с удовольствием взял бы шефство над осиротевшим полноприводным «лексусом», «хаммером» или «инфинити», но только в дополнение к моей родной и проверенной «десятке».

— И было бы неплохо разжиться сейчас каким-нибудь грузовичиком, — задумчиво проговорил Димка. — Вон «эль-двести» стоит распахнутый, надо будет проверить его. И «буханка» рядом — тот еще вездеход. Её можно попробовать без ключа завести.

— Я чужие машины брать не буду, — сказал Минтай. — И магазины грабить отказываюсь.

— Значит на шухере постоишь. — Димка издевательски ему подмигнул.

— Если что, — выступила вперед Катя, — у меня права есть.

Минтай зыркнул на нее недовольно и обиженно, даже зубами, кажется, заскрипел. А Димка кивнул и сказал:

— Права теперь не спросят. А что водить умеешь — это хорошо…

Мы не просто болтали, стоя в сорока метрах от приоткрытых стеклянных ворот. Мы готовились к налету. Димка навешивал на себя бутылки с зажигательной смесью. Я раздавал оружие: полутораметровые самодельные пики, топорики, бейсбольные биты, найденные на стоянке Эдика в охраняемых Карпом машинах. Девчонки пытались привести в порядок мешковатую несоразмерную одежду — они надеялись принарядиться в каком-нибудь из многочисленных бутиков торгового центра. Мы озирались, нам было страшновато и неуютно стоять на огромной продуваемой ветром площадке, запруженной автомобилями, в любом из которых мог находиться кокон с вызревающим зомби, а то и не один.

Мы не стали запирать двери наших машин, и оставили открытым багажник «мазды».

Мы построились в фигуру, которая потом стала нашим обычным боевым порядком: я и Димка во главе, девчонки в центре, Минтай — в арьегарде. Оглядев друг друга, замолчав и собравшись, мы двинулись к ступеням невысокого плоского крыльца, обходя автомобили и заглядывая в каждый — они все были пустые.

Поднявшись к стеклянным створкам, обрамленным алюминием, мы, не сговариваясь, встали — очень уж был похож на ловушку этот открытый проём. За дверьми, за тамбуром в глубине холла скопилась тяжелая гулкая темнота. Где-то в ней прятались золоченый пост рисепшена, эскалатор, банкоматы и терминалы оплаты, киоск с фигурной карамелью, небольшой фонтан с пластиковым журавлём, вычурные кованые скамейки, широкая информационная панель…

Димка включил фонарь и направил луч внутрь торгового центра. Я последовал его примеру. Было полное ощущение, что мы режем тьму гигантскими световыми мечами. Только проку от них было немного.

— Заходим, — сказал Димка.

— Я не собираюсь грабить… — начал Минтай, но все дружно на него шикнули:

— Заткнись!

Наши световые мечи скрестились на информационной панели, похожей сейчас на грифельную доску, нащупали глянцевитый бок эскалатора, скользнули по нему вверх.

— Сначала инструменты, — прошептал Димка. — Оружейную комнату без них не вскрыть.

Мы кивнули — мы помнили.

Я зачем-то считал шаги, уходя в глубину темноты.

«Восемь, девять…»

У тьмы был кислый вкус.

«Тринадцать. Четырнадцать…»

Мы поравнялись с постом рисепшена. Мне не нужно было заглядывать за стойку, чтобы понять, кто там находится, — тонкие нити над столом серебрились в луче фонаря.

— Правей, — хрипло сказал Димка.

«Девятнадцать. Двадцать…»

Еще несколько шагов — и время вдруг уплотняется, а события следуют одно за одним, не позволяя нам опомниться: что-то с хрустом ломается у меня под ногами, я не смотрю вниз, но я знаю, что это может быть, — я хорошо помню окаменевший шарф несчастного Карпа.

«Двадцать семь…»

Димка резко останавливается. Он сейчас главный — и мы тоже встаём.

— Слышите?

Нет, мы ничего не слышим. Но мы уже чувствуем.

«Двадцать восемь…»

— Брюс, стой. Там что-то есть. Надо обойти.

Мы делаем лучи фонарей шире, опускаем свет ниже. Теперь видно, что сужающийся холл завален каким-то тюками. Весь пол покрыт ими. Под ними погребена вычурная кованая скамья — только уголок выглядывает. Они в чаше фонтана. Они на открытой витрине среди бледных манекенов.

Это не тюки, нет. Чушки.

Посверкивающие паутины — словно тончайшие струны; кажется: тронь их, и они запоют.

Я замираю и перестаю дышать.

Никто из нас не дышит.

— Черт побери…

Димка водит лучом фонаря по полу — справа-налево, слева-направо. Коконы везде — они стоят, лежат плотно, подпирают друг друга. Паутина сплошным ковром. Коконов сотни, может быть тысячи. Теперь понятно, куда делись люди из брошенных снаружи автомобилей. Они все здесь. И, наверное, не только они.

Где-то что-то тихо трещит: сначала впереди, потом левей.

Минтай пятится, но мы пока этого не замечаем. Мы в страшном напряжении пытаемся нащупать лучами фонариков источник шума — и я вспоминаю третий «Дум».

— Мы пройдем, — шепчет Димка.

Я мотаю головой. Мне кажется, что я слышу шорохи, скрипы и потрескивание. Я уверен, что это зомби ворочаются внутри коконов. Возможно, они чуют нас.

— Мы должны пройти, — упрямится Димка.

Минтай уже не с нами, но мы всё еще этого не замечаем.

Какая-то стремительная неясная тень пересекает луч фонаря. Оля вскрикивает, прижимается ко мне — она тоже успела это заметить. Я выставляю перед собой пику, сделанную из трубки, которой мы дырявили бензобаки. Я думаю, что неплохо было бы прикрепить к древку фонарик, и говорю:

— Надо убираться.

Во тьме справа мы слышим звонкие шлепки — будто кто-то бежит мокрыми ногами по кафелю. Мы направляем туда свет, но ничего не видим. Впереди падает что-то — мы светим туда, но и там никого нет.

— Пойдем сразу наверх, — решает Димка. У