«Чёрта с два, я не умру».

Меня охватила злость. Я со всей силы пнула тележку ногой. Изувеченная медсестра издала… нет, не крик, а звук, схожий с воем и тявканьем. Этот звук пробрал до самой души, скребя по её нутру ногтями.

Я пнула ещё раз, затем неуклюже села, ухватившись за перекладину сверху, потянула её на себя и с визгом грохнулась на спину. Следом на меня полетели лотки с инструментами. Я забарахталась, как перевёрнутое насекомое. Снова поднялась и с уже большей силой опрокинула тележку на правый бок. Та рухнула с оглушительным грохотом. Всё это время надсмотрщица молча и неподвижно стояла, также не пытаясь препятствовать мне. Это вызвало у меня невольное удивление. Вчера я решила, что аморфность и спокойствие медсестры при попытке пленника к бегству точно сменятся агрессией и нападением, как в случае тех людей из подвала. Однако этого не произошло. Неужели Химик мог набрать персонал, неспособный помешать побегу? Не может такого быть.

— Шшшшшшшш, — внезапно раздался звук.

Подняв голову, я судорожно стала оглядываться по сторонам. Помещение быстро заволакивало лёгким паром. Как мне подумалось, это не сулило ничего хорошего. Я стала натягивать на нос ворот домашней футболки, которую так и не сменила на принесённую Химиком одежду, и вдруг почувствовала во всем теле слабость, а в следующий миг потянуло в сон. Руки опустились, и я зевнула, после чего сама не заметила, как опустилась на твердый пол, который показался мне невероятно уютным…

— Добрый день.

Чёрт, как же неохота вставать…

— Ты! — крикнула я, открыв глаза.

— Ага, я, — протянул Химик, отходя от меня. — Вижу, ты не особенно оценила завтрак. Вероятно, с обедом и ужином будет что-то подобное… Но ничего, со временем отведаешь блюда местной кулинарии.

В его руках что-то блеснуло. Шприц!

— Зачем он… что ты хочешь сделать? — я с трудом ворочала языком. Голова почему-то кружилась.

— Я всё уже сделал. Препарат для иммуностимуляции. Будешь неделю получать его внутримышечно.

Вторя его словам, моё плечо кольнуло, будто его недавно проткнуло жало. Следом болезненной тяжестью отозвался локоть.

Иммуностимуляция… Неля, бьющаяся головой об стену… Котов, вырвавший на руках вены и кадык… И сейчас по моим жилам текло погубившая их смесь химических соединений.

— Я… я сойду с ума? — скованные страхом мышцы рта плохо повиновались сокращениям, и мой голос был словно чужим. — Если ты мне ставишь… Убью себя тоже?

— Пока тебе нечего бояться. Я разве не сказал? Данное воздействие на психику проявлялось после взаимодействия молекул лекарственного вещества с антигенами либо антителами к вирусам нейроинфекций. Или же, при отсутствии заражения, с нестероидным противовоспалительным как в случае любовницы Андрея Петровича. А сам по себе препарат безвреден, данный аспект я полностью изучил. Как раз девушка в данном эксперименте была одной из испытуемых… И ещё — в следующий раз не пугай, пожалуйста, Нину.

— Что… что случилось? — я вспомнила шипение.

— Усыпляющий газ, — пояснил он. — Прости, забыл рассказать сразу… Видишь ли, Катя. Рядом с каждой палатой есть видеоэкран. Медсестра смотрит на него, прежде чем разблокировать дверь. Если пациент находится рядом с ней или предпринимает попытки нападения, то сотрудница нажимает на кнопку, и помещение заполняется газом. Этому и Нина, и Виолетта обучились. Так что не рекомендую часто препятствовать им — химическое угнетение ЦНС данным веществом вызывает множество побочных эффектов, а ты нужна мне здоровой.

— Псих, — прошипела я. — Чокнутый! Думаешь, это тебе так сойдёт? Столько убийств и похищений сразу? — озвучивала я то, о чём думала, пока не заснула. — Да мой папа уже узнал про мою пропажу и сейчас ищет меня! И папа Тима тоже, — я взяла себя в руки, стараясь не плакать. — Они найдут тебя и сотрут в порошок! — мой голос, несмотря на усилия придать ему суровую серьёзность, звучал тонко, и я со злостью осознавала, что так ещё больше походу на девочку в песочнице, которая угрожает обидчикам тем, что натравит на них всех старших родных. — И не только они! Ещё наше руководство, забыл? А мама Вали? Думаешь, она не разнесёт тут всё, когда узнаёт, что ты совершил с её сыном? Думаешь, не станет его искать?

— Никто никого искать не будет.

Химик, всё так же улыбаясь, подошёл ко мне и лёгким движением положил ладонь на мой рот. Затем придавил меня к подушке и принялся, не отнимая руки, успокаивающе шикать, пока я рычала, мычала и била его по руке.

— Снимай одежду, — приказал он.

Я вмиг застыла, поражённая ужасом.

— Мылась вчера? — спросил изверг. — Отвечай, да или нет? Иначе пойдёшь сейчас.

Обуреваемая липким страхом, я помотала головой. На самом деле ночью я смогла сходить в душ — в темноте, рискуя упасть и пораниться, но сделала это не столько с гигиенической целью, сколько с желанием охладиться и привести себя в чувство, дабы не потерять рассудок. Сейчас же, не признаваясь ему, я надеялась, что брезгливость перед немытым телом заставит его отступить.

— Врушка, — саркастично цокнул языком МиФи. — Мне постоянно поступают счетчики израсходованной воды: кто, когда и в каком помещении. А ещё я успел зайти в твой уголок и заметить, что ты израсходовала флакончик с гелем.

Маленький пластмассовый бутылёк объёмом 0,3 с отвратительным запахом клубники, который я на ощупь нашла в темноте, и которого едва хватило на всё моё тело…

— Давай, раздевайся, — кивнул он, отнимая руку от моего рта. — Будешь сопротивляться, я снова уложу тебя спать и сделаю это во время твоего покоя, но в таком случае без твоего участия всё пройдёт сложнее.

— Заткнись, — всхлипнула я, чувствуя, как от унижения и осознания, чего желает эта мразь, затряслись плечи. — Ты сам вчера сказал, что ещё рано… и что посмотрим…

В ушах стоял гул. А кому я, собственно, поверила? Человеку, который с лёгкостью убил любимого брата, как только он стал помехой для его интересов?

— Быстрее. Иначе убью кого-нибудь из твоих родственников. Как насчёт сестры? Она пока работает в моем НИИ. А может, хочешь, чтобы она составила тебе здесь компанию?

Сердце сделала сальто. Выбора не было. Я помотала головой и, плача, принялась стаскивать с себя футболку, затем шорты, а после, с молчаливого кивка Химика, нижнее бельё. Слёзы падали на мою обнаженную грудь, на бёдра, на покрытые синяками руки. Сжавшись от стыда, дрожа, как лист на ветру, теперь я сидела перед ним, совершенно голая и беззащитная, едва ощущая, как волосы щекочут мне плечи.

Довольно улыбаясь, брат Вали сделал шаг вперёд. Не в силах видеть дальнейшее, я зажмурилась. По учащенному дыханию, сопровождаемому запахами духов