— Ты управлял люком? Он всё время был закрыт и Цих его не трогал?

— А зачем? Ему было достаточно пары помещений. Вряд ли Андрей Петрович вообще вдавался в подробности, открывается ли он.

Я вдруг вспомнила, как кричала Тиму открыть люк, когда мы с Валей бежали к выходу.

— Почему ты закрыл нас в подземелье, если не хотел нашей смерти?

— При взрыве в лаборатории дистанционный механизм сломался, и люк захлопнулся автоматически. Интересно получилось.

— Зачем тебе нужна была … гремучая ртуть? — прошептала я, чувствуя, что губы пересохли.

— Скоро узнаешь, — ответил Химик, на мгновение деликатно-таинственно отведя глаза в сторону. — И ведь когда вы выбрались, Валя поначалу не сомневался в виновности своего босса и моего заместителя. Но после разговора с тобой в больнице у него возникли вопросы, несостыковки — только так я могу объяснить его поспешную выписку и повторный визит в подвал этой ночью. В итоге он всё понял и пришёл ко мне сегодня утром. Судя по его виду, он принял открытие обо мне с огромным трудом, бедный. Мой брат до конца не изменил себе… Благодетель морали. Хотя, как говорил Ницше, мораль — всего лишь важничанье человека перед природой.

— Как человек он был намного лучше, чем ты, — выпалила я.

Химик осклабился. Глаза его заблестели.

— Он пришёл ко мне из-за тебя. Понял, что те фото принадлежали мне, и рассудил, что ты в опасности, — голос Филина сделался сиплым. — Началось всё мирно. Сначала Валя пытался уговорить меня прекратить свои опыты, объяснял, что это, мол, нехорошо. Я решил убедить его в обратном и привёл сюда, чтобы он сам увидел результаты моих деяний. Но он… счёл меня за сумасшедшего и принялся угрожать. Мне больше ничего не оставалось… — хриплый голос Химика сорвался. — Да. Он не оставил мне другого выбора. Он был моим братом… но я должен был его остановить.

— Что… — поражённо прошептала я. — Валя что… Ты его… Он умер?!

— За час до твоего приезда в эту обитель, — кивнул он. — Оказывается, до спуска сюда Валя пытался дозвониться до тебя. А когда не удалось, то послал тебе сообщение, в котором предупредил, что вы поймали не того и чтобы ты убегала. Оказывается, он уже заранее всё решил, решил меня сдать. Перед смертью Валя признался мне в отправленном тебе предупреждении и заявил, что благодаря этому меня найдут.

Я живо представила картину: медицинский кабинет с белыми до тошноты стенами, заполненный лотками с жуткими инструментами, а посреди него — робкую, но решительную фигуру Вали. Преисполняемый душевной болью, дрожа, он отважно бросает вызов своему брату. Как Филин, стоя напротив, сначала удивляется неожиданно прямолинейной угрозе от тихого и спокойного Вали, а затем, вздыхая, принимает решение. Пока ладонь в белой перчатке тянется к одному из лотков, в глазах его мелькает тень искреннего сожаления…

— Несмотря на свое волнение и печаль, в тот момент я невольно гордился им. Мой брат умер, совершая достойный, в его глазах, поступок, — Филин сказал это так глубоко и проникновенно, словно был актёром, читающим монолог перед зрительным залом. Выдержав паузу, он продолжил, — мне пришлось покончить с ним быстро и сразу бежать к тебе, чтобы остановить.

— Мой телефон был сломан, и мне ничего не пришло, — ошеломлённо пробормотала я.

— Когда ты на кухне сказала, что идёшь за телефоном, я решил, что ты всё знаешь и просто водишь меня за нос, намереваясь схватить, — пояснил Химик, промокая пальцами глаза. — Если бы ты не начала вырываться, я бы довёл тебя до машины и усыпил там. А так пришлось вынести из квартиры в ящике. А перед этим — найти твой сломанный телефон с сим-картой и забрать в целях ликвидации.

— Ты сволочь, — зарыдала я. — Подонок, скотина! Ты убил Валю! И Антона ты тоже… Меня ты вообще изначально хотел похитить! И… — тут я, всхлипнув, осеклась. — Тим…?

— Ха-ха. Хорошо, что ты сама о нём упомянула. За твоим дружком я съездил после того, как загрузил тебя в ящик, зайчик ты мой. Тима мне удалось заманить в машину, там уже усыпить, а потом засунуть в одну коробку с тобой. Вы оба там поместились, прикинь? Так что вы с ним сюда вместе ехали, если тебя это утешит. Знаешь, что я ему сказал, чтобы он сел в салон? Я сообщил, что ты его срочно хочешь видеть — и всё сработало.

— Что ты с ним сделал?!

— Не беспокойся о нём. Твой приятель теперь в отличном месте. Я обо всём позаботился.

— Ты… Нет… Не верю…

— Просто смирись с тем, что осталась одна. Как и я. Теперь друг у друга есть только мы.

— Нет! Ты… не мог… правда…

Всё моё тело сотрясалось от рыданий, а губы продолжали шептать бессмысленные слова отрицания, как будто это действительно могло что-то изменить, воскресить друзей и любимых. Бедный Валя, но Тим… Нет, он не… такого не могло случиться…

— Для чего тебе я?

Жалкий, вырвавшийся у меня вопрос повис в воздухе безнадежным писком, а затем оборвался и рухнул вниз, крошась на осколки. Я знала примерный ответ — тот, от которого сердце застыло в ледяном ужасе. Знала — тогда зачем спрашивала? Что меня дернуло? Непобедимый оптимизм и надежда, что этого не случится?

Сквозь слёзы я видела прозрачную лазурь глаз Химика, сверкающую сейчас ровно и холодно. Его губы растянулись в прямо-таки бархатной улыбке.

— О, — с видом, будто услышал нечто лестное, он придвинулся ближе. — Ты поможешь мне в завершающем этапе исследования моего препарата. Он станет прорывом на фармацевтическом рынке. Я почти доработал его, так что пока ты выживешь. Но у меня впереди и другие исследования… — мечтательность в его голосе пробрала меня до костей. — Конечно, со временем я тебе всё расскажу детальней. Поверь, мы здесь с тобой не соскучимся. А в перерывах между работой мы будем с тобой… общаться. Как я мечтал об этом.

Химик склонился ко мне, и не успела я опомниться, как он коснулся своими губами моих. Запах его духов, приправленные свежестью кондиционера для стирки одежды, казался сейчас самым отвратительным в мире.

Поцелуй длился не больше двух секунд. Прежде чем я начала отпихивать Филина рукой, он отстранился сам. Скривившись, я отвернулась, чтобы не видеть его лица. Хотелось немедленно промыть рот — несколько раз, с мылом, а лучше с хлоркой.

— Не совсем то, что я ожидал, — протянул он, — но пока что