Шрифт:
Закладка:
Теперь я поняла, что на кухне, перед своим похищением, показалось мне в речи Филина странным.
«Я волновался за вас… удача, что вы вообще остались в живых».
— В таком случае знаешь что? Нечего было вообще натравливать на нас своих придурков! — от излишне резкого высказывания в висках вспыхнула боль.
— Прости, Катя. Я должен был. Без них картина была бы неполной.
Уголки его губ дрогнули.
— Подумай сама: вы явились с обыском в жуууткую таайную лабораторию злых учёных! Что это за злой гений, если он не выставил бы там охрану? Я вот здесь, например, выставил.
Он хрюкнул от смеха.
— Потом ваши следователи сказали бы: фикция. А так всё логично, и все довольны. Кстати, я не собирался тогда подвергать вас смертельному риску — до того момента, как вы ступили уже в мои владения. Ребята просто бы погоняли вас с ветерком, да и всё. А если бы вы их случайно убили — ничего страшного, им всё равно скоро бы пришлось умирать. Хотя не так скоро, как тому красавчику-гусенице, которого я запустил ползать в коридор. Заценили? Правда, я волновался, что он покинет этот мир до того, как успеет вас попугать. Рисковал — он был на последнем, так сказать, издыхании…
Повеселившись, Химик опять посерьёзнел.
— Даже тогда, перед взрывом, я отключил активную стимуляцию мозга у вашего преследователя и через наушник приказал ему с помощью пистолета выгнать вас во внешний коридор. Но эта номинантка на премию Дарвина…
— Да прекрати ты её оскорблять!
Он вздохнул. Затем осторожно, как к животному, что может укусить в любой момент, протянул руку и погладил меня по щеке. Я попыталась отстраниться, но тщетно.
— Наверное, ты права. О мёртвых либо хорошо, либо ничего. Но будь это не моя лаборатория, у меня бы не только ладонь ко лбу прилипла… А ты представляешь, как бы я просил кого-то там сделать ремонт? Даа, вот и я с трудом представляю.
— Хватит! Прекрати глумиться! — в ушах звенело. Моё лицо полыхало от злости — и в месте, где он ко мне прикоснулся, особенно. — Значит, ты действительно знал, кто мы и что расследуем…
— Да, и в тот вечер просто расставил для вас декорации. Точнее, изначально для Вали, но интересно совпало, что вслед за ним пошли вы. Конфетку хочешь? — он протянул мне маленькую, обёрнутую в блестящую красную бумагу штуковину. Я гневно посмотрела на него. — Ну, как хочешь, — развернув обертку, он отправил себе в рот шоколадный кругляш. — Извини за несдержанность, давно не ел шоколад… Видишь ли, я знал об этом подвале больше, чем кто-либо в НИИ. Ещё на этапе проекции постройки всех зданий отец лично просил архитектора создать его. А сам никому потом об этом не распространялся, по-тихому организовал тут ремонт и постепенно занимался оснащением. На самом деле он не говорил ни мне, ни сестре, под что хотел приспособить тайное отделение клиники. Может, у него были конкретные планы, а может, не было… Но, так или иначе, эти идеи отца так и остались в стагнации, а затем он и сам умер. А я воспользовался отделением так, как посчитал нужным.
— Значит, мы под клиникой НИИ?
— Это не столь важно. Главное, нас здесь никто не найдёт. Лишь в тишине и уединении может получиться истинное творение. Сова — символ мудрости, но при этом предпочитает жить вдали от людей… Подвал огромен и далеко не весь обустроен. С его малоцивилизованной частью — той, что принадлежит самому НИИ, ты имела честь ознакомиться четыре дня назад.
— Те палаты… тот коридор… Это был спектакль. Ты специально создал видимость, будто там кого-то держали!
— А ещё подбросил копии карт испытуемых. На всём протяжении подвала есть камеры и электронные механизмы. Да, внешнее обустройство там сильно проигрывает этому отделению, но техническое оснащение сделано вполне неплохо. Об этом отец позаботился.
— Но Цих…
Филин деланно вздохнул.
— Он и Звягин провели свою систему слежения, не подозревая, что одна — моя — там уже имелась. Так я узнал, какими делами они занимались. Но не спешил ловить их с поличным — думал, что рано или поздно парочка мне пригодится. И ещё год назад начал обеспечивать себе прикрытие — взял в качестве испытуемых пару-тройку людей из числа их экспериментальной группы по тестированию снотворного. Хотя правильнее сказать наоборот: это я подсказал Даниле Ивановичу, на кого стоит обращать внимание при отборе добровольцев для опытов. Обмолвился при нём мимоходом, что центральная нервная система людей с определёнными состояниями иммунного статуса имеет особую восприимчивость к действию седативных препаратов. Долго объяснять все нюансы… В общем, после этого Данила Иванович поступил так, как я и рассчитывал — позвал к себе бывших участников-испытуемых исследования имммунограммы, которое за два месяца до этого проводилось в НИИ. Именно с такими показателями иммунограммы, которые нужны были мне.
— Значит, Звягин и Цих никого не похищали? — вырвалось у меня. — К ним шли по своей воле?
— Вроде того. А после некоторые от них попадали ко мне. Я надеялся — если в чьей-нибудь крови найдут снотворное, это запутает следы.
В моей памяти зашевелились соображения.
— Один раз так и вышло… Снотворное в следах крови Беляевых… Супругов, которые пропали под Звенигородом!
Химик опустил глаза.
— Фамилию уже не помню, но место верное. Понимаешь, не так-то просто находить пациентов, а главное — перемещать их сюда. Чаще всего ими становятся из числа так называемых «благотворительных», из интернатов и детских домов. Но не все они соответствуют нужным мне физиологическим параметрам, поэтому, чтобы получить нужное, приходится идти на… некоторые меры.
— Ты их похищаешь! — с отвращением произнесла я. Свет слепил мне глаза, головная боль вновь начала усиливаться.
— Ага, — Филин зевнул. — Конечно, мороки много — надо уметь достоверно обставить пропажи, но другого выбора нет. В случае с той супружеской парой так и было. Они были испытуемыми Циха. Я выбрал день, когда Андрей Петрович поехал в Зелёные Холмы к Инне Алексеевне решать вопрос об организации юбилея своего отца, от его имени позвал туда и жену с мужем, якобы обсудить результаты. А сам в то время ждал их на даче. Я ведь частый гость у Инны Алексеевны, вопросов ни у кого не возникло… До приезда
