ни напрягал свой слух Флинн, подслушать, о чем они говорят, у него никак не получалось. Это приводило его в такую бешеную ярость, что он в конце концов не выдержал и вслух проговорил что-то вроде: «…Душу выбить из наглеца, который за гостеприимство отплатил мне тем, что изнасиловал мою дочь».

На что Роза заметила, что многое дала бы, чтобы еще раз посмотреть, как он попробует это сделать. По ее мнению, это будет интересней любого цирка. Тогда Флинн собрал все свое чувство собственного достоинства, прихватил бутылку с джином и сердито удалился туда, где в шалаше под колючим кустарником Мохаммед уже разложил для него спальное место.

Ночью, уже перед самым рассветом, им вдруг нанес визит старый лев. Он появился из темноты в свете костра внезапно, громко заурчал, как рассерженный кабан, огромная и густая, темная грива его ощетинилась, и с невероятной скоростью зверь бросился прямо к куче завернутых в одеяла и спящих вокруг костра людей.

Не спал один только Флинн. Всю ночь он ждал, наблюдая за склоненной возле костра фигурой Себастьяна, ждал, что он в конце концов двинется к временно сооруженному шалашику, где на ночь уединилась Роза. Рядом с Флинном лежало ружье, оба ствола которого были заряжены крупной картечью – заряд, специально предназначенный для льва, – и Флинн был твердо намерен его использовать.

Как только лев ворвался в лагерь, Флинн быстро сел и, недолго думая, пальнул в людоеда из двух стволов прямо в упор, в голову и в грудь, и лев мгновенно испустил дух. Но инерция быстрого движения протащила тяжелого зверя вперед, он на всей скорости врезался в Себастьяна, и оба скатились прямо в костер.

Себастьян очнулся, услышав шум, сначала поднятый львом, потом загремел ружейный выстрел дуплетом, но только жесткий удар огромного тела разбудил его окончательно, как и раскаленные угли, жалящие его в самых разных местах. Одним прыжком он выскочил из костра, с диким криком отбросил в сторону одеяло и устроил такую энергичную свистопляску, выкрикивая что-то на тирольский лад и брыкаясь, высоко подбрасывая ноги и нанося удары воображаемому обидчику, что Флинн не смог удержаться от хохота.

Вместе со смехом на Флинна обрушились восторженные похвалы, слова благодарности – как со стороны Розы с Себастьяном, так и от носильщиков, и атмосфера сразу разрядилась.

– Ты спас мне жизнь, – проникновенным голосом заявил Себастьян.

– О-о, папочка, какой же ты у нас удивительный человек! Спасибо тебе. Большое тебе спасибо, – сказала она и обняла отца.

Мантия героя оказалась Флинну очень к лицу, и чувствовать ее на плечах ему было чрезвычайно комфортно. Он стал уже почти человеком – исправление его продолжалось все время похода, с каждым новым днем приближающего их к небольшому португальскому порту Бейра, а Флинн всегда радовался каждой редкой возможности оказаться в лоне цивилизации.

Последнюю ночь они провели в миле от окрестностей города, и после закрытого совещания с Флинном старый Мохаммед, вооружившись небольшим, плотно набитым эскудо кошельком и не дожидаясь остальных, отправился вперед, чтобы организовать формальное вступление Флинна в город.

С рассветом Флинн был уже на ногах, и, пока он тщательно брился и облачался в молескиновый костюм-двойку, один из носильщиков драил его сапоги бегемотовым жиром, а двое других взобрались на растущую неподалеку от лагеря высокую бутылочную пальму и нарвали на ней листьев.

Когда все было готово, Флинн взошел на свой маскаль и изящно разлегся на леопардовых шкурах. Каждый носильщик с обеих сторон занял позицию с пальмовой ветвью и принялся тихонько обмахивать ею Флинна. Позади Флинна гуськом следовали другие слуги, они несли на плечах слоновьи бивни и еще не до конца обработанную львиную шкуру. А уже за ними встали Себастьян с Розой, получившие от Флинна указание не привлекать к себе чрезмерного внимания, а также носильщики багажа.

Лениво махнув рукой – так, возможно, Нерон подавал сигнал к началу гладиаторских боев, – Флинн отдал приказ двигаться.

По неровной дороге, идущей через густой прибрежный лес, они прибыли наконец в город Бейра, вышли на главную улицу и вереницей двинулись по ней.

– Боже правый, – удивленно проговорил Себастьян, увидев толпу встречающих, – откуда взялись все эти люди?

Обе стороны улицы были заполнены ликующими толпами, главным образом это были местные жители, но кое-где из своих магазинов выходили и португальские или индийские торговцы, им было интересно, что это за шум.

– Фини! – скандировала толпа, в унисон хлопая в ладоши. – Бвана мкуба! Великий господин! Гроза слонов! Убийца львов!

– Я и не представлял себе, что Флинна все так уважают, – сказал пораженный Себастьян.

– Большинство из них никогда о нем и не слышали, – отрезвила его Роза. – Ночью он послал сюда Мохаммеда, чтобы тот собрал для него сотню-другую клакеров. Он платит за это каждому по эскудо, вот те и приходят, чтобы покричать. А на шум собирается весь город: всем хочется посмотреть, что происходит. И каждый раз попадаются на удочку.

– Ради чего же он так старается?

– Просто ему это очень нравится. Посмотри на него!

Лежа в своем маскале, Флинн милостиво кивал по сторонам, благосклонно встречая шум и аплодисменты в свою честь и явно наслаждаясь каждой секундой происходящего.

Процессия наконец подошла к единственной гостинице города Бейра и остановилась. Навстречу им с лестницы торопливо сбежала хозяйка отеля, дородная мадам да Суза, вдова с темными усиками. Она сердечно приветствовала Флинна, смачно расцеловала его и церемонно повела через изрядно истертые двери внутрь. Мадам да Суза всегда была счастлива принимать таких клиентов, как Флинн.

Когда сквозь толпу пробились наконец и Себастьян с Розой, Флинн уже сидел за барной стойкой и даже успел выпить половину высокого стакана лаурентийского пива. Рядом с ним сидел еще один человек – как им потом сообщили, адъютант губернатора Мозамбика, – который явился, чтобы вручить Флинну О’Флинну приглашение его превосходительства отобедать с ним нынче вечером в губернаторском доме. В компании «Флинн О’Флинн и другие» сегодня как раз был расчетный день. Его превосходительство Хосе де Клер дон Фелесардо да Сильва Маркес недавно получил от германского губернатора Шее в Дар-эс-Саламе тревожную записку в форме официального протеста, где сообщалось об успешных операциях упомянутой компании за последние несколько месяцев и содержалось требование немедленной выдачи виновника оных, и его превосходительство был счастлив снова увидеться с Флинном.

Если быть более точным, его превосходительство был так доволен успехами в делах компании, что употребил свою власть, поступился некоторыми формальностями, обусловленными требованиями закона, и не стал препятствовать скорому заключению брака Себастьяна и Розы на подконтрольной Португалии территории. Это позволило сэкономить целую неделю,