в ту же секунду Роза и Себастьян сорвались с места и помчались к дому. Юбки Розы подпрыгивали выше колен, длинные ноги, казалось, летели по воздуху… Роза первой вбежала на веранду, а уже за ней и Себастьян.

У Флинна хватило времени, чтобы юркнуть в постель, сложить на груди руки и сделать лицо человека, который быстро летит в пропасть.

– Папочка! – крикнула Роза и склонилась над ним.

Флинн неуверенно открыл глаза. Секунду казалось, что он ее не узнал…

– Девочка моя, – прошептал он наконец таким тихим голосом, что она едва разобрала слова.

– Папочка, папочка, в чем дело? – спросила она, вставая на колени рядом с кроватью.

– Сердце… – снова прошептал он, и пальцы его, как волосатый паук, поползли по животу и схватились за волосатую грудь. – Прямо как нож. Очень горячий…

В комнате повисла страшная тишина. Потом Флинн заговорил снова:

– Я хотел… дать тебе свое… свое благословение. Я желаю тебе счастья… куда бы ты ни отправилась.

Говорить ему явно было нелегко, требовались слишком большие усилия, и какое-то время он, тяжело дыша, молчал.

– Вспоминай хоть иногда про своего папочку. И молись за него.

В уголках глаз девушки навернулись две огромные слезы и скатились по ее щекам.

– Бесси, мой мальчик, – продолжал Флинн, медленно выискивая глазами Себастьяна, а когда нашел, с большим трудом остановил на нем взгляд. – Не вини себя в этом. Как-никак я все-таки уже совсем старик – я свою жизнь прожил. – Тяжело дыша, он помолчал немного, потом продолжил: – Ты только береги ее. Береги мою маленькую Розу. Ты теперь мне как сын. У меня никогда не было сына.

– Я же не знал… Я понятия не имел, что сердце у тебя… Флинн, прости меня… мне ужасно жаль…

Флинн храбро улыбнулся, хотя улыбка едва тронула его губы. Он с трудом поднял слабую руку и протянул Себастьяну. Пока Себастьян держал его за руку, у Флинна в голове мелькнула мысль предложить ему деньги, из-за которых у них произошла размолвка, как дар умирающего человека, но он взял себя в руки и мужественно воздержался от такого решительного сумасбродства.

– Я бы хотел когда-нибудь увидеть своего внука… но это уже не важно. Прощай, мой мальчик.

– Ты увидишь его, Флинн. Обещаю тебе. Мы остаемся, правда, Роза?

– Да, мы остаемся, – сказала Роза. – Мы никуда от тебя не уедем, папочка.

– Дети мои…

Флинн откинулся назад и закрыл глаза. Слава богу, что денег не предложил. На его губах играла спокойная, тихая улыбка.

– Дети мои… вы сделали старика счастливым.

31

Бывший уже на пороге смерти, Флинн довольно быстро вернулся к нормальной жизни, так быстро, что это не могло не возбудить в душе Розы некоторых подозрений. Однако она отбросила их, поскольку была очень рада тому, что покидать Лалапанци им не пришлось. Вдобавок тут было еще кое-что такое, на что требовалось обратить самое пристальное внимание.

Дело в том, что прошло совсем немного времени после того, как Роза попрощалась с Себастьяном, отправившимся в свой связанный со сбором налога вояж, она вдруг заметила, что некоторые чисто женские функции ее организма взяли и приостановились. Она посоветовалась с нянькой, которая, в свою очередь, проконсультировалась с местным колдуном, а тот, в свою очередь, произвел вскрытие курицы и проконсультировался с ее внутренностями. Полученные результаты носили окончательный характер, и нянька сообщила эту информацию Розе, не раскрывая, впрочем, ее источника, поскольку к любым оккультным наукам Маленькая Долговласка относилась почти с кощунственным недоверием.

И вот теперь счастливая Роза пригласила Себастьяна прогуляться по долине; и когда они добрались до водопада, где вся эта история, собственно, и началась, она встала на цыпочки, обеими руками обвила его за шею и что-то прошептала на ухо. Ей пришлось проделать это еще раз, поскольку она задыхалась от смеха и слова звучали довольно невнятно.

– Ты шутишь! – ахнул Себастьян и тут же густо покраснел.

– Нисколечко, очень мне надо шутить.

– Ничего себе! – присвистнул Себастьян, а потом, поискав в голове выражение повыразительнее, добавил: – Чтоб я сдох!

– Разве ты не рад? – шаловливо надула губки Роза. – Ведь я для тебя старалась.

– Но мы с тобой даже еще не поженились.

– Ну, это все можно легко устроить.

– И как можно скорей, – согласился Себастьян и схватил ее за руку. – Пошли!

– Себастьян, не забывай, в каком я сейчас положении.

– Ну да, ну да, черт возьми, извини.

И он повел ее в Лалапанци, поддерживая за руку на неровной почве с такой осторожностью, словно она была не человек, а контейнер со взрывчаткой, который в любую минуту может взорваться.

– А куда вам торопиться? – весело спросил Флинн за ужином. – У меня для Бэсси сейчас есть работенка. Надо бы смотаться через реку…

– Ничего не получится, – сказала Роза. – Мы отправляемся в Бейру, у нас визит к священнику.

– Да это все на каких-нибудь пару недель. А когда он вернется, мы потолкуем об этом.

– Нет, мы идем в Бейру завтра же.

– Что за дурацкая спешка? – снова спросил Флинн.

– Ты понимаешь, Флинн, дело в том, старина… – Себастьян покраснел как рак и замолчал, ерзая на стуле.

– Дело в том, что у меня будет ребенок, – закончила за него Роза.

– Что-о?! – Флинн с ужасом уставился на дочь.

– Ты же сам говорил, что хочешь увидеть своего внука, – напомнила ему Роза.

– Но я вовсе не думал, что вы немедленно приметесь за работу, – прорычал Флинн и резко обернулся к Себастьяну. – Ну ты и сукин сын, ну ты и мерзавец!

– Отец, перестань, у тебя же сердце! – попыталась удержать его Роза. – И что ты все придираешься к Себастьяну, я ведь тоже в этом участвовала.

– Бесстыдница… совсем обнаглела…

Роза сунула руку за подушку на спинке кресла Флинна, где он прятал бутылку с джином.

– Вот возьми и выпей немножко, тебе надо успокоиться.

На следующее утро они отправились в Бейру. Розу несли в маскале, а Себастьян семенил рядом, озабоченно присматривая за ней, в любую минуту готовый помочь придержать паланкин на переправах или неровных местах, и всякий раз с руганью набрасывался на споткнувшегося носильщика.

Когда они покидали Лалапанци, шествие замыкал сам Флинн О’Флинн, он лежал в маскале, в компании с квадратной бутылкой и что-то сердито и невнятно бормотал про прелюбодеяние и грех.

Но ни Себастьян, ни Роза не обращали на него никакого внимания, а когда вся компания к вечеру остановилась на ночевку, они сели вдвоем с другой от него стороны костра и о чем-то все время весело шептались, секретничали и хихикали. Они говорили так тихо, что, как ни мучился, как