и Генрихом было нахождение этих людей… И весь Мюррей был вырезан просто из-за того, что кого-то из них упустили — они явно представляют нехилую ценность. Но кто они? Обычных рабов так не ценят. Пажи? Нет — тоже мелко. Есть ли вообще шанс на то, что кого-то важного будут клеймить? Но кем нужно быть для этого? Думай, думай… Нет, слишком мало информации. Всё, что у меня есть — это череда совпадений, связывающих это всё, но этого явно не достаточно… Так. Погоди-ка. Ясно одно — Генрих просто так не отпустил бы тех, с кого мог бы поиметь однозначную выгоду. Это значит только одно — либо я сейчас участвую ещё в каком-то плане этого долбанутого на подчинении старика, либо я еду прямо в ловушку. Нужно…»

— Айви, — перебил его с потока мысли голос Пацана.

— Ась?

— Меня зовут Айви!.. — последнее слово было произнесено собеседником беззвучно, но охотник отчётливо прочитал по губам «ублюдок».

На том моменте Уильяму Хантеру пришлось признаться самому себе, что в предыдущую ночь стоило всё-таки поспать — перестроиться с одной идеи на другую было чрезвычайно сложно, так что охотник просто сощурил глаза и потряс головой в надежде на то, что разум его прояснится хоть немного. «Айви. Почему «Айви»? — думал он себе, перебирая варианты. — Айви. Ай-ви. «Ivy». «I-vy»… Ах ты ж… «IV» — четыре римская но, Ай-Ви».

— Оригинально, — кивнул тот головой, будто бы соглашаясь с именем. — Да — неправильно, да — имя женское, но оригинально, что пиздец.

— По… Почему неправильно? — ярость вдруг сменилась типичным, почти наивным любопытством.

— Потому что тебе недостаёт «y» в имени — IvyАйви.

— Разве не всё равно на правописание? Особенно сейчас, как ты и говорил вчера? Да и… я не хотел бы быть «плющом*».

— Пф… Ты слишком буквально воспринимаешь речи, — то ли с издёвкой, то ли искренне усмехнулся Уилл.

— Ну да — тебе легко говорить. «Охотник**» — я бы тоже не жаловался.

— Во-первых, я этого не выбирал, в отличие от тебя, — собеседник хотел возразить, но тут же был остановлен, — а во-вторых, мы сейчас вовсе не об этом — откуда у тебя это клеймо?

— Я не знаю.

— Не ври мне.

— Не знаю! Мой брат обещал рассказать мне, но он умер — извини меня!

— Какого хера из вас двоих именно твой брат знал самые банальные вещи, а? Например: кто вы, откуда, что за херня у вас с шеями?

— Ну зато он не знал, что не стоит нападать на вооруженных идиотов! Так ведь, да?!

— Именно, — парень осёкся, запнувшись. — Если бы знал — не было бы сейчас этих вопросов. Но он сдох. И Джеймс, решивший тебя спасти, тоже сдох. Так что…

— Не говори так… Они не сдохли, они умерли не… Они знали, что рискуют за правильное дело.

— И всё же это не отменяет факта: они оба мертвы. Твой брат, знающий всё, мёртв; мой напарник, которому было не плевать на тебя, тоже мёртв; остались мы вдвоём и куча вопросов с обеих сторон — потрудись на них отвечать, раз у нас у обоих нет другого выбора.

— Я… — машина затормозила и остановилась.

— Мы ещё к этому вернёмся. А теперь, — Уильям вдруг нацелился в затылок водителю и взвёл револьвер, — сделай мне одолжение, перевозчик, и подними руки, — бритоголовый загорелый мужчина, сидящий за рулём автомобиля, тут же медленно убрал ладони, одетые в водительские перчатки, с руля. — Вот, как мы поступим: если ты выполнишь всё то, что я скажу, с потрясающей точностью — останешься жить и сможешь вернуться в «Новый» Техас к своим прямым обязанностям, а если попытаешься поиграть в героя, либо не повинуешься хоть одной, — он ткнул мужчину стволом в затылок, — моей просьбе — я тебя пристрелю. Кивни, если согласен, — кивок последовал незамедлительно. — Отлично. Теперь езжай прямо через тридцать пятое шоссе. На аванпосте скажешь, что ты получил от Отца приказ: самолично доставить нас в Кав-Сити, так что тебе понадобится запас топлива.

— Пограничники могут остановить нас и запросить подтверждение у самого Отца, — не оборачиваясь, ответил тот. — Тогда всем нам крышка.

— Чушь. Ты — один из его охраны, а не кто-нибудь — завидев твои документы, нас тут же пропустят. Что-то мне кажется, что ты не настроен сотрудничать. Может мне?..

— Нет! Нет, не надо. Я просто чёртов охранник, устроившийся на не пыльную работу — нет смысла меня стрелять. Мужик… За тебя и так награда в четыре с половиной тысячи!

— Сотрудничай.

— Ты не понимаешь — Отец убьет меня, как только узнает о том, что произошло!

— Предпочитаешь преставиться прямо здесь? Мне откровенно плевать на то, что с тобой сделает Генрих — это твои проблемы. Я гарантирую тебе пулю в череп, если в течении тридцати секунд мы не тронемся — езжай.

Авто завелось через двадцать шесть секунд. Тронулись через двадцать восемь. До аванпоста на шоссе номер тридцать пять от моста у кладбища Браун-Спрингс было менее трёх минут езды.

— На всех въездах в эти места стоит охрана? — поинтересовался вдруг Пацан.

— То есть теперь я должен отвечать на твои вопросы? — следующая минута была потрачена на тишину.

— Ну… Ты можешь отвечать на мои, а я — на твои. Честный обмен, верно?

— Как посмотреть…

«Значит, не раб, — продолжал размышлять Уильям из Джонсборо, рассматривая дорогу впереди, — легче не стало — метят только рабов. Всегда метили. У солдат Золота нет меток. У Единства с его Перебежчиками-мутантами тоже нет меток (только если они не нанесли их себе добровольно). Эволюция метит свою еду, но они тоже рабы, так что здесь вряд ли бы была принципиальная разница для неокрепшего ума. У Крыс нет рабов — кучка вольных и фривольных анархистов. Псы Войны не помечают пленных. Военные — тоже. Синие, Дети Лесов и те парни из Вайоминга пленных и вовсе не берут».

«Может быть он из какой-то малоизвестной группировки или секты? В каких-нибудь лесах Джорджии терялся всю жизнь, а потом его брат решил выбить своему младшему шанс на достойное существование? Может быть. В одном уверен: они не из центра страны. В Оклахоме они пытались нас ограбить. С учётом «успешности» попытки,