На столе щелкнул включившийся видеофон.

– Всем, всем! Немедленно покинуть здания! – зазвучал из динамиков резкий механический голос. – Немедленно покинуть здания и собраться на летном поле! Всем, всем! Немедленно покинуть здания! Немедленно покинуть здания и…

– Уже? Так быстро? – Бросившись к окну, Холл поднял металлические жалюзи. – Я и не слышал, как он приземлился!

Посреди летного поля возвышалась продолговатая серо-стальная громада лайнера. Обшивку его украшало множество царапин и вмятин, оставленных на память метеоритами. Корабль стоял без движения. Казалось, на борту нет никого, ничего живого.

Через поле, щурясь на ярком солнце, к кораблю уже неуверенно, нога за ногу, двигались толпы обнаженных людей.

Холл рванул кверху подол рубашки.

– Он здесь! Пошли, пошли!

– Подождите меня!

– Тогда шевелитесь!

Едва Холл избавился от одежды, оба поспешили в коридор. Мимо рысцой пробежали раздетые догола охранники. Шлепая по полу босыми пятками, Холл с Френдли пересекли длинное здание главного корпуса из конца в конец, сбежали по лестнице вниз и оказались на летном поле. Солнце высоко в небе палило вовсю. От зданий базы разведотряда к кораблю безмолвно стекались обнаженные мужчины и женщины.

– Ну и зрелище! – сказал кто-то из офицеров. – Всю жизнь краснеть теперь…

– Зато жив останешься, – отозвался другой.

– Лоуренс!

Холл машинально оглянулся на оклик.

– Нет! Не оглядывайтесь, прошу вас. Идите как шли. Я пойду сзади.

– Как ощущения, Стелла? – спросил Холл.

– Крайне необычно.

– Но дело ведь того стоит?

– Думаю, да.

– Как по-вашему, нам поверит хоть кто-нибудь?

– Вряд ли, – ответила коммандер Моррисон. – Сама уже сомневаюсь.

– Как бы там ни было, вернемся домой живыми.

– Наверное, да.

Холл оглядел пологий металлический пандус трапа, тянущегося к земле впереди. Первые из разведчиков уже рысцой семенили наверх, спеша поскорее добраться до округлого люка и оказаться на борту.

– Лоуренс…

Голос Моррисон странно, непривычно дрогнул.

– Лоуренс, мне…

– Что с вами?

– Мне страшно.

– Страшно? – От неожиданности Холл сбился с шага. – Отчего?

– Сама не знаю, – пролепетала Моррисон.

Идущие начали огибать их с обеих сторон, едва не задевая локтями.

– Бросьте. Все это пустяки. Пережитки раннего детства.

Ступив на пандус, Холл ухватился за поручень. Толпа идущих окружила их с Моррисон со всех сторон, увлекла за собой. Вскоре оба оказались у самого люка.

– Вот и пришли.

Шедший впереди скрылся из виду за порогом.

Холл тоже шагнул внутрь, в темное чрево лайнера, в безмолвный, угольно-черный мрак. Коммандер Моррисон последовала за ним.

Ровно в 15:00 капитан Дэниэл Дэвис посадил лайнер в самый центр летного поля. Сработали реле замков, люк с лязгом распахнулся. Дэвис с остальными офицерами ждали разведчиков в рубке управления, сидя вокруг огромного навигационного пульта.

– Ну и где же они? – спросил капитан Дэвис некоторое время спустя.

Офицеры заволновались.

– Может, случилось что-нибудь?

– Может, вся эта чертовщина – попросту розыгрыш?

Ждали они еще долго – ждали и ждали…

Но сколько ни ждали, так никого и не дождались.

Трофейное судно[30]

Помрачнев, генерал Томас Гровс еще раз окинул взглядом тактические карты, развешанные на стене. Тонкая черная линия, стальное кольцо вокруг Ганимеда, по-прежнему оставалась на месте. В смутной надежде генерал задержался у карт еще на минуту-другую, но линия не исчезала. Наконец Гровс отвернулся и двинулся мимо длинных шеренг столов к выходу из картографического крыла.

У двери его перехватил майор Силлер.

– Что с вами, сэр? На фронте без перемен?

– Без перемен.

– Что будем предпринимать?

– Заключать мир – на их условиях. Затягивать военные действия еще на месяц мы не можем. Об этом известно всем. Им тоже.

– Пасовать перед козявкой вроде Ганимеда…

– Нам бы только времени чуть побольше! Но его нет. Корабли должны снова отправиться в дальний космос уже сейчас. Если для этого придется капитулировать, значит, капитулируем. Ганимед! – процедил генерал, сплюнув под ноги. – Раздавить-то мы их раздавим, но к тому времени…

– К тому времени колониям настанет конец.

– Да, люльки должны остаться за нами, в наших руках. Пусть даже ценой капитуляции, – мрачно подтвердил Гровс.

– А другого выхода нет?

– Ищите, – буркнул Гровс, отстранив с пути Силлера и шагнув в коридор. – Найдете – сразу ко мне с докладом.

Война продолжалась уже два терранских месяца, и ей до сих пор не было видно конца. В затруднительное положение Сенат поставил тот факт, что Ганимед с давних пор служил «космодромом подскока», перевалочным пунктом, связующим Систему с висящей на волоске сетью колоний вокруг Проксимы Центавра. Все корабли, отправляющиеся за пределы Системы, в дальний космос, стартовали с пусковых люлек исполинской величины, размещенных на Ганимеде. Больше пусковых люлек не было нигде. В свое время все заинтересованные стороны согласились разместить космодром подскока на Ганимеде, и люльки построили там.

Перевозки припасов и грузов на небольших бочкообразных суденышках приносили ганимедянам солидный доход. Новые корабли гани: грузовики, лайнеры, патрульные крейсеры – взмывали в небо со стапелей один за другим.

И вот однажды весь этот разношерстный флот приземлился вокруг пусковых платформ. Охрану из терран с марсианами отчасти перебили, отчасти взяли в плен, а затем объявили и Ганимед, и люльки своей неотъемлемой собственностью. Хочет Сенат пользоваться люльками – пусть платит, и немало. Отныне двадцать процентов всех перевозимых грузов пойдет в пользу императора ганимедян, на нужды крупнейшей из лун Юпитера, а полноправное представительство в Сенате – это уж само собой.

Если же флот Сената попробует отбить люльки силой, они будут уничтожены. Под них ганимедяне уже заложили водородные бомбы. Флот гани окружил спутник непробиваемым стальным кольцом. Стоит флоту Сената пойти на прорыв, предпринять попытку захвата, люлькам конец. И что теперь делать, как быть Системе?

Ведь колонисты возле Проксимы Центавра уже голодают…

– Вы твердо уверены, что отправлять корабли в дальний космос с обычных площадок возможности нет? – спросил марсианский сенатор.

– Хоть какие-то шансы достичь колоний имеются только у кораблей первого класса, – устало ответил коммандер Джеймс Кармайкл. – Корабль первого класса в десять раз больше обычного, внутрисистемного судна. Для такого корабля требуется люлька в несколько миль глубиной и шириной. С лесной полянки такой корабль не запустишь.

Собравшиеся умолкли. Огромный зал заседаний Сената был переполнен, битком набит представителями всех девяти планет.

– Колонии в системе Проксимы не продержатся и двадцати дней, – заверил сенаторов доктор Бассет. – Таким образом, очередной корабль туда следует отправить, самое позднее, на будущей неделе. Иначе, добравшись туда, мы никого уже не застанем в живых.

– Когда будут готовы новые люльки, строящиеся на Луне?

– Через месяц, – ответил Кармайкл.

– Не раньше?

– Не раньше.

– Тогда нам, очевидно, придется принять условия Ганимеда, – с отвращением хмыкнув, резюмировал председатель Сената. – Девять планет против