гранит. Я попятилась, оставляя за собой потеки крови, смешивающейся с талой водой.

А затем атаки вдруг прекратились. Я услышала, как захлопали крылья, когда она улетела.

Я ждала.

Я не собиралась выходить наружу, чтобы убедиться, что она улетела. Я же не дура. Так что я, голая и дрожащая от холода, который убил бы большинство людей, просидела в пещере несколько минут, прислушиваясь.

А потом я услышала раздавшиеся позади меня шаги. И увидела мерцание теплого света, отбрасывающего тени на стену пещеры передо мной.

Я заставила себя скорчиться.

В пещеру вошла женщина, державшая в одной руке фонарь, а в другой – длинный изогнутый ятаган. Ее смуглая кожа была сине-серого оттенка, а черные волосы заплетены в толстые, свалявшиеся косы. Из одежды на ней была лишь кольчуга с пластинчатым панцирем. Женщина казалась хорвешкой, но, что еще более примечательно, казалось, что она вмерзла в лед, так что на лице осталась корка, а на темных ресницах блестели снежинки.

А еще она выглядела очень мертвой, но это, казалось, не доставляло ей ни малейшего неудобства.

– Итак, – сказала женщина. – И кого ж мне сегодня притащила крошка Эйан? Это место весьма небезопасно для вас, юная госпожа. – Она улыбнулась. – Хотя то, что ты до сих пор жива – большое достижение. Особенно в таком наряде[225].

– Кто… – Я попыталась заговорить и почувствовала, как застучали зубы: – К-кто ты?

Мертвая женщина жестом пригласила меня следовать за ней.

– Я Ксиван Каэн. Думаю, нам стоит подыскать тебе какую-нибудь одежду.

– Я думала… – Следуя за женщиной все глубже в расщелину, которая фактически превратилась в прекрасный вход в пещеру, состоявший уже не изо льда, а из сплошной скалы, я прочистила горло и попыталась снова: – Мои извинения. Я думала…

– Дай-ка я угадаю. Кто-то сказал тебе, что герцогиня Ксиван Каэн умерла. – Ксиван пожала плечами: – И они ведь тебе не солгали? Кстати, кто ты? – Она вытащила шарф из-за пояса. – Это тебе для ноги.

– Джанель Теранон, – сказала я, потирая руки. – И спасибо тебе. – Наклонившись, я очистила неглубокую рану, а затем повязала шарф вокруг ноги. Конечно, мне нужно было как следует перевязать ее, но сейчас на это не было времени.

– И что ты здесь делаешь? Признаюсь, я не возражаю против посетителей, просто раньше с этой стороны пещер никто не приходил. Тебе повезло, что звук эхом разносится по туннелям.

– Боюсь, одна из же… – Я закашлялась.

– Одна из жен герцога. Я знаю, что он женился на других. – Кажется, это ее совершенно не обрадовало.

– Верно. Честно говоря, я понятия не имею, почему она это сделала. Она просто выяснила, что я… – Я замолчала, будучи не уверенной, что могу все рассказать.

Ксиван подняла бровь:

– Тебе следует научиться заканчивать свои мысли. Она выяснила – что?

Я глянула на нее. Она была хорвешкой. Точнее, мертвой хорвешкой, убитой йорцами. А потому она вряд ли будет испытывать по поводу моего «незамужнего статуса» те же чувства, что и йорцы.

– Она узнала, что на самом деле я не замужем. А потом она одурманила меня и выбросила наружу, чтобы я замерзла насмерть. Хотя я на самом деле не понимаю почему.

– Интересно, – сказала Ксиван. – И за кем же ты на самом деле не замужем?

Я прочистила горло:

– За Релосом Варом.

Она усмехнулась:

– Ах да. Релос Вар. Я знаю его с давних пор. На самом деле я в долгу перед ним за это, – Ксиван обвела себя рукой с ног до головы.

– Я думала, йорцы…

– О нет. Вар не убивал меня. Он вернул меня к жизни или что-то в этом роде. И в придачу купил себе герцога. – Она нахмурилась: – Я знаю, почему тебя оставили снаружи. – Она остановилась. – Похоже, одна из жен моего мужа – приверженка королевы-колдуньи Сулесс.

– Не поняла?

Она наклонилась ближе:

– Ты нарочно это делаешь? Ты очень… теплая.

Я беспомощно развела руками:

– Я ничего не делаю.

– Как интересно. – Ксиван посмотрела на свет фонаря, отбрасывающий блики на стены пещеры. – В старые времена, до того как мы, куурцы, прибыли сюда, у королевы-колдуньи Сулесс было взаимопонимание со своими приверженцами. Она могла исполнить любое их желание, но лишь в том случае, если они принесут ей в жертву незамужнюю девушку. Обычно женщина приносила в жертву дочь, но с технической точки зрения жертва не обязательно должна была быть родственницей.

– Я не чувствую себя принесенной в жертву, – призналась я.

Но затем вспомнила, как слышала улюлюкающий смех гиен, и задумалась. Что бы произошло, если бы Эйан’аррик не прибыла?

– Разве ты не рада, что Сулесс мертва? – Ее взгляд был задумчивым. – Но искоренить религию очень трудно. Люди по-прежнему соблюдают старые обычаи, считают гиен и медведей священными, потому что Сулесс и Чертхог утверждали, что эти животные – их символы. Люди стремятся при первой же возможности выдать своих дочерей замуж, хотя при этом они, вероятно, даже не помнят, что когда-то эта практика проистекала из желания уберечь девушек от того, чтобы их отдали королеве-колдунье – принесли в жертву, а затем использовали против них самих.

– Это варварство. Позволь мне угадать – жертв оставляли на холоде.

– Да, и их ждали снежные гиены или что похуже. Сулесс пожирала младенцев. Спроси любого. Хотя я в этом, конечно, сомневаюсь. В старинных историях не говорится, откуда взялись матери-колдуньи. Видишь ли, у Сулесс раньше были такие жрицы-колдуньи, разумеется, которых она творила из снега и отдавала замуж за вождей, которые ей нравились.

Я усмехнулась:

– Творила из снега?

– Сейчас мне кажется, что она забирала всех этих принесенных в жертву девочек и сама воспитывала их, а затем отправляла обратно в кланы в качестве своих блюстительниц и тайной полиции. В конце концов, если бы Сулесс действительно могла создавать колдуний из замерзшей воды, Йор бы не проиграл в войне.

– И что же тогда случилось с матерями-колдуньями? – Я вспомнила, как Байкино говорила, что Вирга была последней.

– Разумеется, их всех убил Куур. – Она махнула рукой: – Декады и декады назад, задолго до твоего рождения.

– Но если матери-колдуньи были уничтожены декады назад, то кто показал Вейсижау, как принести меня в жертву?

– Так это она сделала? – Она улыбнулась. – Я ведь могу ошибаться. Может быть, тебя просто выбросили наружу, чтоб ты замерзла насмерть, потому что Вейсижау приревновала, но ты ведь говоришь, что ее заинтересовал именно твой девичий статус. У нее явно были не те же причины, что могут быть у мужчины, хотя, возможно, я спешу с выводами. Прижмись к стене слева. И что бы ты ни делала, старайся держаться