Ксалторат разжала пальцы и позволила мне упасть на землю:

***УЖЕ СКОРО. ПРОРОЧЕСТВА СБУДУТСЯ.***

– Это ты так говоришь, – сказала Тиа. – Посмотрим, не так ли?

***ДА, ПОСМОТРИМ.***

Я поморщилась и потерла шею, а затем огляделась в поисках обломков меча. Когда я подняла глаза, Ксалторат исчезла, и осталась лишь эта женщина.

Тиа.

Я уселась на земле, поджав под себя ноги.

Женщина обернулась:

– Джанель…

– «Наша сделка разорвана»? – спросила я. – И что же это за сделка? Откуда ты меня знаешь?

– Джанель, пожалуйста, позволь мне объяснить.

– Я прошу об этом же.

– Я твоя мать, – сказала Тиа. – Твоя настоящая мать.

Я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Бешеная ярость сейчас бы не помогла.

– Всю свою жизнь мне говорили, что мою мать звали Френа. А совсем недавно сказали, что моя мать была танцовщицей. Ты не похожа ни на ту, ни на другую.

– Кто сказал тебе, что твоя мать была… ох. Дай-ка угадаю. Релос Вар?[220] – Она вздохнула и подошла ко мне. – Полагаю, что когда-то это описание было довольно точным. Однако прошло уже много времени. – Она села напротив меня, не обращая внимания на то, что ее красивое платье волочится по грязи.

Я уставилась на нее:

– Ты хоть представляешь, что все эти годы делала со мной Ксалторат?!

Моя мать отвернулась, на ее лице отразилась боль.

– Немного… представляю. Ничего этого не должно было произойти.

– Какое утешение!

Она поморщилась от горечи, прозвучавшей в моем голосе.

– Я тщательно подбирала тебе родителей. Они были хорошими людьми, которые хотели иметь ребенка и должны были хорошо тебя воспитать.

– Я любила их, – призналась я, чувствуя, как у меня сжимается горло.

– И я считала себя такой умной, – сказала она, – потому что, хотя я и следовала пророчествам, «рецептам», по поводу твоего отца, я еще сделала так, чтобы тебя было трудно найти. Я не пыталась удержать тебя. Я не оставила тебя ни с кем, кто имел хоть какое-то отношение ко мне. За исключением того, что Ксалторат каким-то образом знала это… И, напав на Лонеж, она дала ясно это понять. Так что у меня был выбор: согласиться на ее условия или смотреть, как она убьет тебя.

– Ты ведь богиня? – Я подняла взгляд от своих рук лишь для того, чтобы впиться в нее глазами: – Я имею в виду, что ты здесь, ты прогнала Ксалторат. Она назвала тебя Тиа. Ты одна из Восьми. И все же ты не смогла изгнать одного-единственного демона?

– Она не один-единственный демон. Она Ксалторат. Ее личность составляют миллион вопящих душ, и некоторые из этих душ принадлежат богам-королям[221]. В такой битве ты могла быть просто уничтожена. Когда демон убивает, он пожирает своих жертв, поглощает их души. Никогда нельзя быть уверенным, что душа может быть восстановлена, и когда это Ксалторат… – Тиа покачала головой: – Ксалторат не сдалась бы легко. Так что мы заключили сделку.

– И чего же она хотела?

– Тебя. Доступ к тебе. И мое невмешательство.

Я закрыла глаза.

– Ты знаешь почему?

– Нет, но Таджа уверяет меня, что мы должны рассматривать это как хороший знак. Я не надеюсь, что ты простишь меня…

– Хорошо.

Тиа вздохнула:

– У меня были на то свои причины.

Я обнаружила, что не в состоянии справиться с буйством эмоций. Я понятия не имею, почему поле не вспыхнуло само собой. Я была так зла на нее, так зла на Корена Миллигреста. И при этом оба доказали, что пожертвовали бы тысячами людей ради меня. Но почему? Для чего?

Почему я была так важна? Потому что я соответствую требованиям какого-то демонического пророчества? Потому что я «добровольно» пошла на это в той жизни, которую и не помнила? Мне хотелось заорать на них. Я хотела сказать, что они идиоты! Пророчества были ложью. Я знала это, потому что их создали демоны.

И если и был какой-то урок, который я выучила, сидя на коленях Ксалторат, так это то, что демоны лгут.

Демоны всегда лгут.

Я снова открыла глаза.

– То есть герцог Каэн не убил меня только из-за моего отца. А Релос Вар не приказал убить меня из-за тебя. Потому что ему нравится наносить удары по своим врагам, используя членов их семьи.

– Да.

– Твое настоящее имя Ирисия?

Тиа нахмурилась:

– От кого ты услышала это имя?

– От старухи по имени Вирга.

– Не так уж много людей помнят мое настоящее имя. Кто бы она ни была, думаю, она намного старше, чем кажется.

– И она выглядит довольно старой. – Я вздохнула: – Отлично. Теперь я знаю, что ты моя мать. Можешь идти.

Тиа выглядела одновременно удивленной и опечаленной.

– Джанель, я думала…

– Думала – о чем? Думала, что у нас будет счастливое воссоединение? Думала, что я раскину объятия и обниму тебя как мать, о которой всегда мечтала? Мать, о которой я всегда мечтала, умерла, когда мне было восемь. Ее убили демоны. Ты бросила меня. Возможно, ты думаешь, что твои доводы обоснованны, но это ничего не меняет. И, бросив меня, ты бросила меня навсегда. Ты не можешь заставить меня притворяться, что все прощено и забыто. Потому что это не так! И никогда так не будет!

Она помрачнела.

А затем исчезла.

Я кричала в пустоту.

– Мой граф?

Я почувствовала, как мои глаза расширились, я вскочила на ноги, развернулась и увидела Арасгона.

– Что? Нет, что случилось? Ты не должен быть здесь…

Была только одна причина, по которой Арасгон мог бы быть в Загробном Мире: его смерть. Но уже когда эта паническая мысль пронеслась у меня в голове, я вдруг поняла, что внешность Арасгона изменилась.

В его глазах и на его копытах пылало пламя. Тигриные полосы на ногах исчезли, а вместо гривы бушевало разбрасывающее искры пламя. Будь оно синим – и я бы приняла Арасгона за демона. И все же я бы узнала его где угодно – по линии его боков, изгибу его шеи, нежному излому его носа. Это была не Ксалторат.

Он подошел ко мне и, склонив голову, ткнулся носом мне в плечо. Я обняла его и заплакала.

– Неужели… как? – Я не могла связать ни слова.

– Твоя мать, – ответил он. – Она подумала, что тебе может понравиться моя компания, и потому показала мне, как присоединиться к тебе[222].

Я даже не подозревала, что такое возможно или что Тиа могла это сделать. И все же я могла предположить, что Богиня Магии знала на