пребывать. Для человека жизнь звезды как бы растянута во времени, бесполезно накладывать на неё его меры, чтобы понять, сколько ещё ей осталось — его же собственное время жизни исчезающее мало! Для звезды нужно разработать свои эталонные процессы. А уже отталкиваясь от них, разложить её жизнь на фрагменты этих эталонных процессов, уйти от ничего не значащих для звёздной эволюции обращений планеты вокруг светила или этой самой планеты вокруг своей оси. Где планета — и где звезда?.. Мы возьмём за основу новую метрику, разобьём её на удобные нам фрагменты и синхронизируем наши жизни с протяжённостью жизни мерила всего в космосе — звёзд. Так, как и пристало истинной цивилизации покорителей космоса!

— Согласна, что эталон не самоцель, он лишь упрощает понимание. Человеку свойственно всё упорядочивать, накладывать на всё эталонные мерки. Эталон нужен не столько даже для измерения — можно мерить и привычными мерками — сколько для перехода на другой уровень понимания. Для упорядочивания. Для обеспечения высокой точности. Для калибровки самой мысли под другие единицы измерения и другие процессы — для другого поворота мозгов. Нужно выйти за привычную реальность, измеряемую в секундах и днях, и принять измерение в биллионах дней и секунд. Подумать только, наша жизнь будет биться в едином ритме со звёздами! А следом и наша мысль станет взирать на окружающее с величавой размеренностью звезды… Фатализм нашей цивилизации получит беспрецедентное основание в самих основах жизни Вселенной! Я верю, что новый человек Республики должен обновиться во всём, и даже в ритме собственной жизни — физической и мыслительной.

Наверное с минуту орденка боролась с собой, силясь унять охватившую её эйфорию предвкушения. Да уж, девочка сильно «в теме»! Вот они какие — учёные… Пожалуй, нужно присмотреться к ней, чтобы… Как она говорила? Синхронизироваться с процессами?.. А там и со стариком-учёным общий язык найдём…

— Вот этим и занимается старик-учёный, с которым тебе предстоит иметь дело, — ощутимо «сдулась» эмоционально собеседница. — Создаёт новую метрическую систему, которая, вполне возможно, придёт на смену существующей, основанной на единицах измерения Метиллии. В Ордене посчитали, что ему, как недавнему внешнику, проще взглянуть на проблему со стороны. Это рядовая практика колониальной политики — привлекать гениальных учёных к нашим проектам. Есть даже специальная квота для недавних внешников, чтобы никто не мог сказать, что мы умаляем потенциал братьев наших меньших. Разумеется, Мартин работает не один — но именно он формально возглавляет группу, занимающуюся выработкой новой метрики времени.

— Интересно, Ола… Получается, мы с тобой нашли и причину, почему именно меня отрядили на операцию.

— Да? — натурально удивилась девочка.

— Я ведь сам — недавний внешник. На Штарне это очень помогло стае. Кошки сразу оценили все перспективы… и не только кошки. Лирана проводила мне инструктаж перед отбытием на боевую миссию…

— Вот оно что! И как я сама не догадалась? Ведь ответ лежал на поверхности! Но, выходит, это не блажь Верховной…

— На такие вещи просто легче смотреть со стороны, — поддержала меня Лира. — Я, как функционерка Ордена на Псионе, сразу поняла замысел матерей-командиров в случае с Леоном. Ты же смотришь на проблему изнутри, поэтому и не смогла сразу докопаться до сути.

Дальнейший наш путь пролегал непосредственно к светилу. В обзорном голографе открывался невероятный вид на злое, горячее солнце. Наверное, это был красный гигант, если судить по цвету. Но цвет тут был далеко не самым важным. Солнце ощутимо таило в себе угрозу, предстоящая катастрофа галактического масштаба читалась невооружённым глазом.

Грозный красный шар простирал свои щупальца далеко за пределы короны. Выбросы солнечного вещества отбрасывали на красноватую взвесь горящего водорода жёлто-алые опасные отсветы. Сразу стали понятны и причины оплавов в планетарных городах — солнечные поцелуи оставляли по себе тягостное послевкусие… Они походили на поцелуи одержимой страстью республиканки, такие же необузданные и требовательные, неприемлющие отказа, не признающие самой возможности сопротивления. Да и как можно противиться стихии?.. Самой что ни на есть первородной, дремучей, изначальной. И так же, как страстное вожделение дочери Республики, солнечные поцелуи рождали на выходе новую жизнь. Не сразу — но ведь и беременность не заметна в первые минуты и дни после зачатия!.. Пройдёт не один миллион лет, прежде чем выброшенные в бездну космоса остатки звёздного вещества и газа подарят вселенной новое космическое тело. Когда-нибудь они соберутся в кочующие облака, достаточно охладятся, их стянет, деформирует гравитация, — и вот она, новая звезда! А вокруг неё — планета, слепленная из гораздо более тяжёлых фракций межзвёздной пыли.

А ведь Милене уже недолго осталось… и Арье. Как они там, мои кошки?.. Завораживающее ужасом и красотой космическое явление породило в душе волну грусти и лёгкий шелест тревоги. Захотелось увидеть девочек. Почувствовать биение их сердец. Ощутить движение зарождающейся жизни внутри, в плотном животике… Пришлось тряхнуть головой, чтобы отогнать наваждение. Небольшая медитация, правильное дыхание — и вот я уже в норме. Почти. Потому что рядом с такой жутью просто невозможно сохранять абсолютное спокойствие. Сердце заходится в тревожных ритмах, нутром ощущая грядущий звёздный апокалипсис.

Светило было настолько огромным, казалось настолько неестественно вздутым, и при этом слепяще ярким, что создавалось впечатление, будто мы влетаем в него. Будто оно уже поглотило крошечный кораблик, и он уже плавится где-то там, снаружи, а вскоре придёт и наш черёд растворяться в масштабном космическом теле. Стать частью Галактической Души. Навсегда. Собственно, именно поэтому я так и не увидел станцию, к которой мы стыковались. Её невозможно было заметить на фоне светила без специальных технических средств. Человеческий глаз слишком несовершенный механизм для этого, он не создан для жизни в условиях настолько яркого солнечного излучения. Изначальные планеты родили жизнь в совсем иных условиях, приспособив её под себя. Несгибаемый в своей любознательности человек сам додумал то, что оказалось не под силу природе. Даже себя он по итогу изменил сам, без влияния природной эволюции…

Вскоре мы уже стояли в шлюзовой зоне. Мы — это я, обе Высшие и валькирия. Ласточка, ариала, осталась на корабле, ей было опасно лишний раз подставляться под жёсткое излучение сошедшего с ума светила. Триша же… она метиллия, и этим всё сказано. О мечницах вообще промолчу. Энергии — их первородная стихия.

Нас встречали. Сразу за коротким переходом шлюзовой зоны стояли