перьями, лентами, бубенчиками. Молодежь обоего пола гарцует. Все радуются в ожидании полакомиться жирной бараниной. Женщины и девушки наряжаются в лучшие одежды; замужние женщины прикрепляют сзади пояса разноцветные попоны, прикрывающие у лошадей крупы; мужчины подпоясаны кушаками в серебряной оправе, в руках дорогие нагайки; щегольские уздечки и седла сплошь покрыты золотом, серебром и драгоценными камнями.

Поход открывают старшины, знакомые с местом перекочевки; за ними гонят стада баранов, рогатого скота, табуны лошадей и верблюдов; сзади — все мужское население, женщины и вьючные животные; в хвосте каравана — работники. В какой-нибудь час, много два, веселый и нарядный караван превращается в аул, т. е. подвижное селение, состоящее из одного или двух десятков юрт, поставленных полукружием. Жильем киргиза служит юрта (она же кибитка): округленная палатка, основой которой служат деревянные решетки, прикрытые войлоками, с отверстием наверху. Знатные и богатые киргизы употребляют белый войлок, а у некоторых султанов юрты бывают обтянуты красным сукном и подбиты шелковыми тканями; земля устлана коврами или же войлоками. Тут стоят большие чашки, котлы, деревянные изголовья для подушек и особые ящики для хранения мешков с кумысом. Главную одежду киргиза составляет халат — чапан, бумажный или полушелковый. Киргизы особенно любят русский ситец, расписанный разными цветами; хотя и гнилой товар, зато дешевый, а главное, шумит: «чох чох!» Это нравится им больше всего. Халаты делают длинные-предлинные и необыкновенно широкие; рукава на целый аршин длиннее, потому что когда кочевник едет в гости или к начальнику, руки его должны быть скрыты — того требует приличие. Все халаты подбиты ватой, даже летом, а зимой, если холодно, киргиз надевает другой халат, сверху третий. Если спросишь: «Что на дворе сегодня?», киргиз ответит: «Холодно, в два халата», или скажет: «В четыре халата», смотря по морозу. Богатые носят под халатом длинную рубашку до пят; на бритой голове тюбетейка, а на ней шапка — летом войлочная, зимой меховая; на кожаном поясе подвешены мешочки, сумочки с ножом, огнивом и кремнем, печать, или тамга, которую прикладывают вместо подписи, и тому подобная мелочь. Киргизки одеваются так же, как и мужчины, только покрывают голову белым покрывалом.

Заглянем в юрту степняка. Печально в ней проходит зимний день. Настало утро. Повылезли на свет божий из-под халатов, войлоков и разного тряпья все ее обитатели и первым долгом раскладывают костер. Притащили воды, не для умывания — киргизы никогда не моются, — а для варки. Хозяйка промыла просо, налила в казан (котел) воды и повесила на треножник. Все время, пока идет стряпня, мужское население юрты, сидя вокруг огня, жадно поджидает конца. Но вот бутка (каша) готова. Часть ее съедается тут же, остальное завертывается в кушаки: это суточный паек киргиза. Иногда, покончив с кашей, киргизка опять подвешивает казанок и, пока он накаливается, замесит тесто, из которого напечет на горячих стенках казанка лепешки, или кульчи. Остальное время дня киргиз попивает айран, т. е. кислое молоко, разведенное водой. Вечером снова варится бутка, только в меньшем количестве и жидкая. Праздничным кушаньем считается пилав, т. е. баранина с рисом. Богачи едят его, разумеется, когда вздумается.

Натерпевшись от морозов и буранов, киргизы с восхищением встречают весну. Длинный летний день киргиз или спит, или упивается кумысом, который приготовляют из кобыльего молока; пара лепешек, иногда замешанных на бараньем сале, заменяют ему и обед и ужин. По ночам киргизы собираются вместе, пируют, рассказывают друг другу сказки или слушают своих музыкантов. За них трудятся жены. Женщина постоянная работница в семье: шерстяные веревки, арканы, ковры, войлоки, шляпы, тканая армячина — это все дело ее рук. Киргиз же только возит их продавать. Ребятишки целый день гоняются за зверем, которого сбывают бухарским караванщикам. В разных местах киргизских кочевок водятся различные звери, начиная с таких больших, как тигр, дикий кабан, медведь, марал, дикая коза, сайга, и кончая куницей, хорьком, тушканчиком. Любимейшее развлечение киргиза — ловля зверей при помощи выученных птиц: беркута, ястреба или сокола. Птица, накрытая чехлом, сидит у киргиза на седле; когда охотник снимает чехол, беркут летит и впивается когтями в добычу, будь то заяц, лисица, дикая коза, даже волк — до тех пор, пока подъедет хозяин и докончит зверя плетью или своим копьем. На маленьких зверей выпускают соколов, ястребов. Охота производится больше осенью, лучшее время в степи, когда совершаются дальние перекочевки, когда в темную ночь производится злой умысел — баранта, или грабеж. Предметом грабежа служат верблюды, овцы, скот, лошади — одним словом, все, что составляет главное богатство кочевника. Нет другой страны в мире, где было бы больше овец. Богачи-киргизы насчитывают в своих стадах до 10 и даже 20 тыс. овец. Киргизские овцы сильны, крепки и высоки, весят до 5 пудов, темно-рыжего цвета, с длинной шерстью и жирным хвостом, из которого вытапливают от 20 до 30 ф. сала. Киргизские лошади отличаются легкостью и быстротой бега; они легко пробегают по сто верст в сутки, а на скачках делают в оба конца не менее 50 верст. Скачки самое обычное развлечение киргизов и устраиваются при каждом удобном случае: свадьба ли, рождение первенца, поминки — тотчас оповещаются все соседние аулы, собираются родичи, знакомые; целые толпы праздных киргизов собираются поглядеть на байгу. У богатых наездников есть карабаиры, особая порода лошадей, ведет свой род от туркменского аргамака, а этот сродни арабу. Когда киргизы во времена своей вольности вели междоусобную борьбу, делали ради грабежа набеги, то во всех этих делах могли успевать, лишь сидя на выносливых и быстроногих конях. Их военный клич «атан, аблай!»[3] знали даже эти благородные животные. Чтобы добыть карабаира, киргиз готов был на все. Когда дед Кенисары «мудрый» Аблай задумал идти на диких киргизов, он отдал приказ, чтобы каждые 10 кибиток доставили ему одного коня или кобылицу из породы аргамаков. Приказание грозного хана было исполнено: составился целый табун, названный «жемчужиной ханства», который содержался особо под самым строгим присмотром. Чистой породы карабаир горяч, не знает устали. Рассказывают, что уральский казак Василий Струняшев, спасаясь из киргизского пленения, проскакал одвуконь в короткую летнюю ночь 200 верст, но один из его аргамаков не вынес такого подвига, упал замертво. Теперь чистые карабаиры уже считаются за редкость, перевелись, большинство же выезжает на своих, доморощенных: низкие, вроде казачьих, с некрасивой головой и толстыми ногами. На байге, кроме скачек, бывают различные конные игры, например: ловят барана, джигитуют. Сидят на лошади киргизы некрасиво, сгорбившись, а ездят лихо, не уступят и калмыкам. Это не мешает рассказывать про трусость киргизов. Ехал однажды русский офицер один,