Шрифт:
Закладка:
Княжна Дарья Хованская покинула собрание, не дождавшись его завершения, так как от духоты и страха перед самоистязаниями она потеряла сознание, «обомлела», а потом растиралась монгольской водкой, которую носила с собой в серебряном футляре, и ушла ночевать в келью строителя, где ее уже ждала девка Аксинья Петрова, не участвовавшая в собрании христоверов.
Собрание проходило в саду, в отдельной келье – то есть, в отдельно стоящей избе. Монахи Богословской пустыни, по всей видимости, ничего не знали о сборище, как не знали ни Аксинья, ни повар Дмитрий Степанов.
Расспросов иеромонаха Дмитрия сохранилось несколько, и в них – разные истории, отчасти обусловленные применением пыток на допросах – битьем кнутом и поднятием на дыбу.
В расспросе купца Ивана Савельева мы видим несколько иную картину: участники собрания были в монастыре не два, а три дня, но за это время успели побывать не только на собрании христоверов, но и на церковных богослужениях – на вечерне и литургии. Вот что говорит купец:
В помянутую пустыню к оному иеромонаху Дмитрию приехали ввечеру и по приезде пришли к тому иеромонаху в келью и в той де келье тогда были оной иеромонах Дмитрий да Григорий Артамонов, Иван Иванов сын Белой, Сергей да Дмитрий Осиповы и другие – человека с три <…>, а после-де их вскоре во оную пустынь приехала и в помяную келью пришла княжна девка Дарья Хованская с девкою <…> да люди той Хованской Сергей Никифоров, Иван Савельев <…>, и в то-де время они все и оная Хованская в той келье у того иеромонаха Дмитрия ужинали и после ужина легли спать, а именно он, Иван, и прочие пришедшие к тому иеромонаху мужеска пола оной Хованской люди – в особую келью, оный иеромонах – в особую келью, оная Хованская с помянутою девкой – в особую келью, токмо-де того вечера никакого у них злодеяния не было, и поутру-де встав, они все ходили к заутрене, а потом и к обедне и после-де обедни, собравшись они все и оная Хованская, кроме означенной ее девки, в одну келью и скинув с себя платье <…>, а оная Хованская во всем платье, помолясь они все Богу, сели по лавкам: мужеск пол – по правую сторону, а оная Хованская – по левую сторону, и сперва оный иеромонах Дмитрий, а по нем и все они и оная Хованская пели вышеписанные стихи «Дай нам, Господи» и прочие, и во время того пения сперва оный Сергей Осипов, а потом помянутые Иван Белой, Григорий Артамонов, Дмитрий Осипов, Иван Сафьянников и он, Иван, порознь во одних рубашках, вскоча с лавки, тряслись и вертелись вкруг часа с четыре, а подлинно не упомнит, и всем бывшим на том сборище людям говорили они слова «Верьте вы нам с истиною» и прочее, и тогда оных помянутые Осипов и Сафьянников, подходя, кого знали, называли именем, а кого по именам назвать не знали, то братцом или сестрицею, також и к помянутой Хованской, и говорили «Бог помощь тебе, братец или сестрица, как ты живешь», «Ну, братец или сестрица, молись ты Богу по ночам, блуда не твори, на свадьбу и на крестины не ходи, вина и пива не пей, где песни поют не слушай, где драки случатся, не стой», <…> и потом-де все они друг другу кланялась в ноги, тако ж и оная Хованская кланялась же, токмо в пояс, и просили, чтоб друг о друге помолиться Богу <…> и по окончании того действа, помолясь они все Богу, из той кельи вышли в другую келью, и сели обедать, и после обеда были все, и упомянутая Хованская, в той пустыни до вечерни, а потом, сходя они все и оная Хованская, на вечерню, у того иеромонаха Дмитрия в келье ужинали, а после ужина во оной пустыни ночевали – они все и оная Хованская – по тем же кельям, и на другой-де день по утру из той пустыни все они и оная ж Хованская с помянутыми людьми своими разъехались[135].
В описании этого собрания 1740-х годов мы видим уже более-менее сложившийся порядок собраний христоверов: с пророчествами и самоистязаниями, специальной формулой для начала проповеди и экстатическим ритуалом. При этом сохраняются и церковные практики: все участники собрания посещают богослужения.
Глава 2
Вера Христова
Исследование религиозной культуры неизбежно предполагает обращение к двум важным ее составляющим – учению и религиозным практикам. Миссионеры и чиновники XIX века в своих работах, посвященных хлыстовству, основное внимание уделяли вопросам вероучения (представлению о «воплощении» в народе Христа и Богородицы[136]), а религиозную практику рассматривали уже под влиянием этого учения. Чиновники следственных комиссий XVIII века, как об этом свидетельствует, например, императорский указ от 7 августа 1734 года, большее внимание уделяли именно проявлениям религиозности, религиозной практике христоверов.
По тексту указа[137] мы можем проследить те допущения, которые позволили им составить портрет исследуемой (или разыскиваемой) религиозной группы. Следователи считали, что:
1. они имеют дело с последователями нового религиозного образования, которых иногда называли «квакерами», а чаще просто «раскольниками», «сектантами» или «еретиками»;
2. члены этой группы сохраняют внешнее участие в таинствах Церкви для конспирации, «только [для] вящего ереси своей укрывательства»;
3. главы нового религиозного образования («наставники») играют роль священников и пользуются сравнимым с ними почитанием – им кланялись «в землю» и целовали руки;
4. церковные таинства копируются членами нового религиозного образования с изменениями – причастие подавали наставники (в том числе и женщины) в виде кусков хлеба с квасом или водой, крещение «водою во имя Святой Троицы… нарицали простым водным и ко спасению недовольным», дополняя его крещением Духом, брак церковный отвергают и заменяют прелюбодеянием;
5. члены группы подтверждают «злосоставное свое и душевредное суеверие» ссылками на святоотеческие тексты.
При этом в указе мы видим довольно точное описание религиозных обрядов (поклонов, раздачи хлеба и кваса, хождений «кругом по избе», пророчеств) с навязанной этим действиям интерпретацией. Основной элемент учения
