— Странно. Тогда бывший муж должен был о тебе позаботиться, или его родственники. Разъезжать одной – это верх глупости. Благодари богов, что на этой седмице его высочество захотел поохотиться в этой части Тулаха, иначе бы твой дилижанс ограбили, и ты осталась бы и без денег, и без чести. Запомни хорошенько, что я сказал насчет жалоб и самовольства, и впредь таких глупостей не совершай. — Каэр сунул руку в прицепной карман с вышитыми на нем инициалами, достал оттуда маленький мешочек и, опустив на прилавок, сказал Дермиду, все это время наблюдавшему за нами: — Ты побеспокоил принца, ты и проследи, чтобы эта женщина не жаловалась больше. Здесь десять золотых ренков. Этого ей с лихвой хватит на жизнь, пока барон Даммен не вернется и не найдет ей нового мужа.

— Да, господин, — кивнул Дермид.

А каэр, не соизволив больше на меня глянуть, вышел из лавки.

— Вот и разобрались, — сказал лавочник.

Разобрались ли? Первым моим побуждением после того, как я опомнилась, было схватить этот самый мешочек с деньгами, догнать каэра и швырнуть его прямо ему в высокомерное лицо! Я даже шагнула к прилавку и схватила мешочек. И, ощутив его тяжесть, прикинула, что может произойти дальше. Если я устрою скандал, меня и выпороть могут при всем честном народе, и жители Тулаха в этот раз точно меня не пожалеют, дурой назовут.

Умная женщина в моем положении не должна выделываться перед всемогущей аристократией, умная должна взять, что дали, и благодарить.

«Спокойствие, Аня, — сказала я себе, хотя внутри у меня аж все клокотало от обиды, унижения и острого чувства несправедливости, — это другой мир со своими правилами, не высовывайся, и так уже ошибок наделала».

Но со спокойствием как-то не задалось, не вытерпела я, не проглотила, не смогла. Взяла мешочек с прилавка и вышла торопливо из лавки, стала выглядывать каэра, благо что он еще только подошел к коновязи, у которой его ждал еще один аристократ, которого я на дороге чуть с Тейгом не спутала ввиду его чернявости и крупности.

— Господин! — мой нежный голос прозвучал не так уж нежно.

Блондин обернулся.

— Вы не разобрались в ситуации, — сказала я, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы, волнения и прочих бурлящих эмоций, — и отчитали меня незаслуженно. Я никому не жаловалась и ни у кого ничего не просила, и ответственность за других людей, которые говорят обо мне, не несу. Тейг Васс развелся со мной не потому, что я бесплодна, а потому что промотал мое приданое и спустил деньги за дом моей бабушки, который продал без моего разрешения. Теперь ему срочно надо поправить положение, и жениться на богатой девушке – быстрый способ. Вот он и решил со мной развестись, и я смогла отвоевать лишь часть денег, которые мне положены. И если уж его высочество принц Стефан поручил вам позаботиться обо мне как о пострадавшей стороне, вам следовало узнать заранее, сколько именно мне должен Тейг Васс. Потому что эта сумма гораздо больше десяти золотых, которые вы зачем-то всучили лавочнику.

Когда я закончила говорить, мое дыхание сбилось еще больше, но мне было совершенно плевать, как часто и как шумно я дышу и как вообще выгляжу. Я сказала чистую правду и была этим удовлетворена.

Зато красавчику-блондину это не понравилось.

— Как ты смеешь указывать каэру? — процедил он.

— И вы мне указывать права не имеете. Я не простолюдинка, а вы не мой каэр.

— Ты продолжаешь перечить?!

— Да брось ты, Росс, — усмехнулся брюнет, тоже мужчина яркий, привлекательный. — Видно же, что девушка напугана, аж дрожит. Как тебя зовут, говорливая? — спросил он у меня.

— Я Астрид Лорье, дочь рэнда.

— Хорошо, дочь рэнда. Если тебя обманули с деньгами, ты получишь их обратно. Это мое слово – слово каэра.

— Благодарю вас, каэр… э-э…

— Фэйднесс.

— Благодарю вас, каэр Фэйднесс, — сказала я, затем подошла к блондинистому Россу и протянула ему мешочек. — Заберите. Мне не нужны ваши подачки – лишь то, что положено по закону.

Росс вскинул подбородок, но мешочек забрал и отошел, чтобы отвязать свою лошадь от коновязи. Затем он легко «взлетел» в седло и поехал к выезду из деревни, и даже в том, как он вел лошадь, было заметно раздражение, если не злость.

Фэйднесс тоже отвязал свою лошадь и сел в седло. И уже в таком положении сказал мне:

— Не всякая столичная каэрина может оставить за собой последнее слово в разговоре с Россом Бринмором, но тебе, Астрид из Тулаха, это удалось. Мое почтение.

Я кивнула важно, как королева, и каэр, неожиданно меня выручивший, уехал вслед за Россом. Я же, развернувшись, на неверных ногах направилась к дому лавочника.

***

Принц Стефан со свитой не задержались в Тулахе надолго, но их пребывание здесь надолго взволновало округу. Во-первых, сам приезд высшей знати был неожиданным, во-вторых, знать не просто приехала, но и спасла дилижанс, вовремя поймав грабителей, а в-третьих, преступники были казнены тут же, в деревне.

Казни – рядовое явление в Ренсе, но не в Тулахе. Право казнить на своей земле задержанных преступников имеют каэры статусом от графа и выше; был бы здесь барон Даммен, он был бы обязан сообщить о задержании графу Тавеншельду, своему каэру, и поручить задержанных ему. Но принцу уж точно не перед кем отчитываться – все герцогство его. Да еще и тин идет темный – это время, в которое, по поверьям местных, властвует бог Айр, отец всего сущего, и в это время казни и проводят.

Так что ровно в полдень грабителей повесили на деревьях у дороги за Тулахом, затем принц с сопровождающими сразу же уехали.

Когда семья лавочника вернулась домой и стала рассказывать мне об этом, у меня пошел мороз по коже. Просто так здесь, конечно, никого не казнят, тех же грабителей местные опознали как рецидивистов, но мне все равно было не по себе. Не то чтобы я такая уж нежная фиалка, просто… просто жутко.

— Повисят теперь, — закончил Дермид-лавочник, — его высочество приказал оставить тела на деревьях, чтобы птицы и зверье сделали свое дело, и в назидание тем, кто тоже подумывает о грабеже. Астрид, что такая бледная? Неужто страшно?

— Да думаю, что бы сделали эти грабители, если бы принц не поймал