Да, принц хорош, но меня взбудоражил блондин, который поймал фляжку, что я выронила из дилижанса. Интересный он тип; наверняка засранец и разбиватель сердец. Но я в безопасности в своем новом теле – вряд ли какой-то Казанова заинтересуется мной сейчас, когда болезненная полнота (скажем прямо – толстота) превращает меня во что-то грузное, неуклюжее, часто и сильно потеющее, с раздутым лицом, на котором размылись черты. Светлые волосы Астрид, в лучшие времена похожие цветом на спелую пшеницу, и те поблекли, повылазили от переживаний. К тому же после падения в келье со стола я слегка прихрамываю.

Но не красота меня волнует, а здоровье. Почему Астрид, такая же молодая девочка, как и я, которой только стукнуло двадцать четыре, три раза пережила выкидыш? Нервы ей, конечно, изрядно помотали, один Тейг, скотина, который вел себя с ней ужасно, чего стоит, и все же три выкидыша подряд – это неспроста. Потому-то я так и хотела поскорее уехать подальше от Вассов – без них спокойнее, а спокойствие важно для здоровья и гормонального фона.

Пока я раздумывала обо всем этом, мы въехали в Тулах. Это большая деревня, в которой около пятидесяти дворов, и даже есть собственный маленький каменный храм Айра-отца, которым заведует единственный на всю округу жрец, большой любитель пива. Тулах кормит плодородная земля и щедрые дары лесы, но здесь не устраивают ярмарок, а сами местные за развлечениями уезжают в другие деревни – хотя бы в тот же Вирринг. Говаривают, земля здесь издавна проклятая, пристанище всякой нечисти – и чудовища, дескать, в сумраке Тулахского леса водятся, и преступники всех мастей; сотню лет назад здесь также скрывались высокородные бунтовщики, протестующие против присоединения к Ренсу.

В общем, недобрая слава у Тулаха. Зато практичные люди знают, сколько дает здешний лес королевству: отсюда вывозят собственно лес, золу, смолу, мех, мед, воск; также везут грибы, ягоды, орехи, растения. Фиона Лорье лес уважала, как некое могущественное существо, и внучку учила тому же, так что я, по сути чужая здесь, благодаря воспоминаниям Астрид и сама почувствовала некий трепет, оказавшись в деревне.

Дилижанс проехал по дороге к колодцу и там остановился. Местные уже ждали: большинство пришли за почтой и посылками, а также чтобы забрать товары, привезенные родными, и чтобы загрузить новые товары в путь, ведь вскоре дилижанс отправится обратно в Кивернесс.

Я вышла из экипажа одной из первых, потому что при себе у меня не было ничего, кроме маленькой кожаной сумочки; местные не обратили на меня никакого внимания. Что ж, Астрид сильно изменилась после замужества, так что немудрено, что во мне не признали «свою». Да и не хочется, честно говоря, чтобы признавали – не готова еще к расспросам.

Извозчик сразу сообщил важную новость – принц здесь! И пока собравшиеся охали-ахали, я отошла от колодца и окинула центральную часть деревни взглядом. Со времен отъезда Астрид словно бы ничего не изменилось здесь – даже свиньи копошатся в той же самой луже у дома лавочника, который продает все помаленьку. Кстати, дом лавочника, не считая храма бога Айра, это единственное строение из камня, все остальные дома в деревне из дерева, с соломенной крышей, и обычно обмазаны снаружи глиной, смешанной с соломой. А некоторые еще и углублены в землю для сохранения тепла.

Сам же Барон Даммен живет неподалеку от деревни в особняке; местные почему-то называют особняк «замком». До особняка вполне можно дойти и пешком, но я вместо этого уверенно направилась к дому лавочника: он, насколько я могу судить по имеющимся в голове Астрид данным, сдает иногда комнаты редким приезжим. Если бы не принц с его охотой, я бы сразу пошла к барону, но сегодня ему явно будет не до меня, да и не хочу светиться снова перед этими каэрами. А так хоть отдохну, умоюсь, дух переведу, чтобы не заявляться к Даммену уставшей.

В лавке меня идентифицировали сразу; хозяину торговой, так сказать, точки, хватило секунды, чтобы меня узнать.

— Астрид, ты ли, девочка? — выпалил худой усатый мужчина в неизменной зеленой куртке и округлил глаза.

— Я, уважаемый Дермид, — ответила я, улыбнувшись.

— Какая ты стала… — вырвалось у лавочника Дермида, и он, стушевавшись, закончил быстро: — Взрослая!

— А вы совсем не изменились, все тот же мужчина в расцвете сил.

— Спасибо, милая, спасибо! — Дермид вышел из-за деревянного прилавка, заставленного всякой мелочевкой, и подошел ко мне, продолжая разглядывать. — Астрид, я так удивлен! Приехали с мужем в родные места? У барона остановитесь? Лесли! — крикнул он куда-то в зал. — ЛЕСЛИ! Астрид приехала!

Услышав звук торопливых шагов, я повернулась к приближающейся беленькой женщине с всегда красными щеками – розацеа, вероятно. Лесли, жена лавочника, тоже сразу меня узнала и руками всплеснула.

Несмотря на это, муж все равно напомнил ей, кто я:

— Внучка Фионова, представляешь, — сказал он, улыбаясь. — Приехала вот с мужем… и с ребятишками своими, наверное, — предположил он.

Хотя на самом деле я не Астрид, мне стало сильно не по себе, когда эти двое уставились на меня выжидательно. И что им сказать? «Нет детишек, и потому муж со мной развелся?»

— Я приехала одна, без мужа, чтобы переговорить с бароном. Однако сегодня у него дела важнее меня: сам принц приехал в Тулах, и его надо достойно принять.

— Что?!

— Кто-кто приехал?

Супруги ожидаемо поразились; естественно, приезд принца их взволновал намного больше, чем мой приезд, и на какое-то время я была избавлена от неприятных расспросов.

Я прекрасно разместилась в маленькой семейной «гостинице» лавочника. Обед мне принесли прямо в комнату, очень миленькую, кстати, и чистую; заметив в углу бадью, я спросила, можно ли помыться, и «коридорный», парень лет семнадцати, сказал, что натаскает мне горячей воды. Он и правда справился быстро; с ним зашла еще «горничная» примерно такого же возраста, которая поместила на дно бадью большую губку, а внутренние стенки бадьи накрыла простыней – лишь тогда парень стал заполнять «ванну». Удивленная, я внимательно наблюдала за приготовлениями, и была вконец поражена тем, что в горячую воду молодежь добавила еще и смесь трав.

— Тетя Астрид, — обратилась ко мне девушка, — мама сказала, при вас не было вещей. Может, принести вам чистую сорочку на смену?

— Да, большую, — кивнула я, приглядываясь к девушке. Она меня знает, раз называет «тетей», да и я ее, кажется,