— И тем не менее…

— Что? — не понял Сэнтаро.

— А взрослые смотрят — и делают вид, что не замечают. И что? Разве лучше так, чем спросить напрямую?

— Сложный вопрос…

— Эта девчушка давно уже смотрела и на меня, и на мои пальцы. Уж я-то знаю. И спросила так потому, что хотела познакомиться ближе.

— Неужели?

— Ну, конечно! Не стоит к ней так цепляться!

— Ого… — удивился Сэнтаро. — То есть я же и виноват?

Но, заметив ее улыбку, вздохнул с облегчением.

— Я смотрю, детей вы любите… — сказал он. — Ну а мне всегда не по себе, когда они приходят толпами.

— Когда-то я мечтала стать учителем.

— У первоклашек?

— Тоже неплохо. Но я хотела преподавать родную речь в средних классах. Думала выучиться на педагога…

— Но Япония после войны была слишком бедной, так? — отозвался он почти машинально, пытаясь разговорить ее и загладить неловкость.

— Все тогда были бедными. Не только моя семья, — вздохнула Токуэ-сан.

— А почему родную речь? — подбодрил он ее.

— Я любила стихи. Гейне, Китахара Хакусю[11]… У старшего брата в комнате было много поэтических сборников. С детства ими зачитывалась…

— Ничего себе. Сколько же в вас сюрпризов, Токуэ-сан!

— В те времена у нас не было других развлечений, кроме как фантазировать между строк… А фантазировать я любила! И когда вы, шеф, признались, что хотели стать писателем, я чуть не подпрыгнула от неожиданности!

— Ну… Это было так давно.

— Но разве ни одной мечты из прошлого в вас уже не осталось? Я вот, например, уже и не надеялась в этой жизни поболтать с такими прелестными феечками. Зато теперь просто счастлива!

— Прелестные феечки — это вы про тех бандиток?

— Ну да… Учителем так и не стала, — зато теперь хотя бы сотой долей той радости наслажусь. Я так благодарна вам, шеф, что помогли мне с ними познакомиться!

— Да бросьте, ей-богу… Это я должен вас благодарить! — усмехнулся Сэнтаро. И, отскребая щеткой нагар с жаровни, помолился за то, чтобы Вакана Прелестная заглянула в «Дорахару» как можно скорее.

Глава 12

Лето закончилось, и забегавшие в «Дорахару» девчонки вновь облачились в темно-синие матросские курточки. Солнце в полдень еще припекало, но вечера стали гораздо прохладнее. Пышная крона сакуры у входа в лавку постепенно редела, грациозно роняя на тротуар листок за листком.

Прибравшись в лавке, Сэнтаро выковыривал опавшие листья из створок железной шторы, когда его вдруг окликнули со спины.

— О! Это вы, госпожа? — удивился он, обернувшись.

— Прости, что так поздно… — небрежно бросила вдова его прежнего босса.

Сэнтаро пригласил ее за барную стойку. И пока она усаживалась, попытался лихорадочно собраться с мыслями.

Визит Хозяйки застал его врасплох. Обычно они встречались раз в неделю, чтобы она могла проверить текущую бухгалтерию и банковские переводы. Иногда это происходило в лавке, иногда у нее дома, — но о каждой такой встрече они договаривались заранее. Хозяйка моталась каждый день по врачам, а Сэнтаро с утра до вечера плясал у жаровни как заведенный. Выкроить час-другой еще и для бухгалтерского рандеву было обоим непросто, но так или иначе проводилось оно в часы, свободные от покупателей, то есть после закрытия «Дорахару».

Такое гибкое, «плавающее» расписание было на руку Сэнтаро. Время и место Хозяйка назначала по телефону хотя бы за день до встречи. Он успевал привести в порядок счета — и устроить все так, чтобы Токуэ-сан не попалась ей на глаза.

С чего же она свалилась теперь как снег на голову? У Сэнтаро неприятно засосало под ложечкой. Токуэ-сан ушла из лавки совсем недавно — как только перемыла всю посуду. Заявись Хозяйка на часок раньше — вот была бы встреча…

Присев на табурет, Хозяйка прислонила свою трость к барной стойке и ткнула пальцем в сторону чашек.

— Ну что, Сэнтаро! — сказала она. — Заваришь чайку́?

Сэнтаро поставил чайник на огонь.

— Прости, что внезапно. Сильно занят?

— Вовсе нет! А что случилось?

Не вставая с места, Хозяйка обшарила взглядом все углы заведения. И, поджав губы, произнесла:

— Такие дела… точнее, слухи. Говорят, с тобой здесь работает кто-то еще?

— А! Вы, наверно, про Токуэ-сан?

— Значит, ее зовут Токуэ?

То, чего он боялся, наконец случилось. Отведя взгляд, Сэнтаро положил пальцы на ручку чайника.

— Люди, которых я знаю, — продолжала Хозяйка, — сказали, что ее пальцы скрючены. Это правда?

Сэнтаро на секунду прикрыл глаза.

— Ну… есть немного. А что?

— И пол-лица парализовано, так?

Сэнтаро озадаченно склонил голову набок.

— Мои друзья считают… если и ошибаются, бедняжке это уже не поможет… В общем, говорят, что это выглядит как лепра.

— Лепра?

— Теперь это называют «болезнь Хансена». Ну, то есть проказа.

— Проказа?!

Сэнтаро ощутил, как кровь отхлынула от лица.

— Она самая… Я, конечно, заволновалась. И на самом деле пришла сюда еще час назад. И следила за всем, что здесь происходит, из укрытия через дорогу.

— Но… зачем такие сложности? Зашли бы, познакомились с Токуэ-сан и спросили у нее напрямую!

Хозяйка кивнула.

— Но тебе бы это не понравилось, правда? Ты ведь очень старался, чтобы мы не встречались, не так ли?

— Н-не понимаю, о чем вы… — выдавил он. Вибрация закипавшего чайника передалась его пальцам. Но что-то внутри Сэнтаро задрожало куда отчаянней.

— Издалека я толком не разобрала. Но с пальцами у нее и правда что-то не так, верно же?

— Ну, если это кого-то напрягает — можно и так сказать.

— Еще как напрягает! Только не меня, а клиентов. Для заведения это — катастрофа!

— Разве?

— Может, я чего-то не знаю? Так расскажи мне.

— Да ничего такого. Просто… благодаря ее опыту «Дорахару» возродился из пепла. Эта женщина варит цубуан уже пятьдесят лет!