Шрифт:
Закладка:
Елисей поднялся сам и помог Яне. Голова кружилась, перед глазами плыло, а мысли путались.
Он схватил Яну и кое-как поплёлся к бетонной высотке на другой стороне дороги. Они свернули направо, пересекли широкую дорогу и остановились на тротуаре.
С одной стороны на него давил жуткий страх, а с другой — безумное любопытство.
Они пошли вдоль улицы, понемногу приходя в себя, всё более уверено шагая, а потом и вовсе перешли на бег.
Отчего-то им показалось, что самолёты штурмуют город, очищают от заражённых. Может быть, всё ещё может наладиться, вернуться на круги своя? Да, они многое потеряли… Но в тот момент им казалось, что они могли вернуть хотя бы толику прежней и спокойной жизни, могли что-то изменить.
Они мчали вперёд, не останавливаясь ни на секунду и глядя вокруг, будто бы ничего кроме них и дороги не существовало, а впереди… Впереди, словно в конце тоннеля, виднелись очертания чего-то огромного и тёмного посреди парка, среди деревьев и травы.
Самолёт спустился со свистом вниз, выпустив несколько бомб. Те, покачиваясь, полетели вниз, упали на нечто необъяснимое, громадное, немного округлое, живое.
Бомбы детонировали. Сильный тёплый ветерок ударил Елисею в лицо, принеся за собой запах пороха. А пламя озарило окрестности.
От этого нечто, находящегося в городском парке, отлетели куски, похожие на лоскутки ткани, а само оно лишь покачалось. Огонь в нём бушевал.
Но потом произошли более ужасные вещи. Лоскутки поскользили обратно к тому, чьими частями они были. И уже через минуту это нечто собралось вновь в единый организм, впитав в себя огонь. И выглядело оно совсем нетронутым, наоборот, будто стало крепче, сильнее и больше.
Елисей не мог оторвать взгляда от наблюдаемого, но маячившие рядом силуэты всё же привлекли его внимание. Но сколько же их было?! Сколько там заражённых?! И тут в голову его забралась мысль: «Это организм, живой, даже живее живого. Дом для них, для заражённых. Логово. Улей. Кокон!..»
Глава четвёртая. «Воля»
Елисей плохо осознавал и помнил последние события. Он будто был в непроглядном тумане, среди которого блуждали тени: очертания города, заражённые, военные самолёты, кокон…
Он почти не помнил, как они с Яной неслись прочь от парка, как им удалось отыскать их оранжевый пикапчик, безмятежно стоящий посреди одной из многочисленных улиц города, как они слышали душераздирающие крики, доносившиеся из высотки, под которой и стояла машина, как они вернулись за медикаментами и провиантом.
Его лицо застыло в озадаченности и ошеломлении. Глаза глядели перед собой, словно на нечто, невидимое другими.
Елисей не осознавал, как вывез их из города, как они проехали конец автомобильной колонны, как тут же вернулись, чтобы набрать топлива.
Всё произошло, словно в ускоренной перемотке фильма.
Но резкий неожиданный стон сестры привёл его в сознание.
— Яна? Что… что-то не так?
— Голова заболела, закружилась… Сейчас вырвет… Останови!
Елисей аккуратно остановил машину, Яна вылетела наружу и рухнула на четвереньки. Её стошнило. Елисей хлопнул дверью и помчался к ней.
— Янка, как ты?
— Не очень… Как видишь.
— Поднимайся, давай помогу. — Он взял её под мышки и помог встать на ноги и облокотиться на машину. Но Яна всё равно сползла вниз, усевшись на корточки.
— Не могу… Голова гудит, будто нож воткнули. — Она поморщилась. — Всё плывёт перед глазами.
— Ляжешь на задние сидения. Переночуем здесь. Думаю, никто нас не потревожит. До города далеко, — сказал Елисей. — А ты не знаешь… что с тобой? Это не женские дела?
— Нет… Не знаю, — Едва вымолвила она, наклонив голову и призакрыв глаза.
— Давай в машину. — Елисей открыл заднюю дверь. — Давай… вот так… аккуратнее… опусти голову… не ударься… Всё, дальше сама доползёшь.
Яна рухнула на сидение и с большими усилиями перевернулась на спину.
— Тебе давно стало плохо?
— Где-то полчаса… назад, — выдавила она.
— Почему же раньше не сказала.
Яна не ответила. Силы покинули её. Она быстро заснула. Однако на её лице виднелись те же мучения и боли, которые она терпела.
Темнелось. На небе уже виднелась луна, не смотря на то, что солнце до сих пор оставалось над горизонтом.
Елисей сидел спереди, на штурманском месте, глубоко погружённый в раздумья. Он пытался понять и вспомнить, что они видели в городе, что теперь делать с Яной и куда, собственно, податься.
Но по прошествии часа в голову так и не пришло ничего толкового. Елисей уселся в кресле поудобнее, чуть отклонив его назад, посмотрел на Яну, погружённую в глубокий сон, и заснул сам.
Но тут же его разбудило чьё-то прикосновение. Сквозь куртку он почувствовал сильнейший холод, какое-то одиночество и утрату.
Вокруг царил кромешный мрак. Луна лишь немного выглядывала из-за туч.
Елисей медленно, с огромным нежеланием повернул голову назад. Он увидел лишь две точки блестящих глаз, разглядел костлявые пальцы, вцепившиеся в его плечо.
Две сияющие точки резко приблизились, открыв ужасное, до того бледное, что теперь оно казалось блестящем во тьме, изувеченное лицо Яны. Она что-то невнятно пробурчала и раскрыла рот, зашипев и оскалив белые зубы.
Елисей отпрянул от неё, потянулся к дверной ручке и дёрнул её, но та не поддалась.
Яна бросилась на Елисея, пытаясь схватить его в смертельные объятья. Но он чудом успел уклониться. Яна упала на подлокотник и коробку передач. А Елисей придавил её сверху. Она брыкалась и размахивала руками.
Елисей снова дёрнул за ручку, и та вроде щёлкнула. Но Яна попыталась подняться, из-за чего Елисею пришлось сильнее на неё навалиться.
Он пнул дверь, та лишь немного отошла. Он пнул ещё раз, и она распахнулась. Елисей нырнул наружу, оставив позади разгневанную Яну, заражённую праенунтиа мортис.
Оказавшись вне машины, Елисей закружил, глядя по сторонам и пытаясь думать, что делать дальше. Но к его страху и неожиданности, со всех сторон слышались стоны, вопли и крики заражённых, которые стягивались к машине, приближались к Елисею.
Он всё глядел и глядел на них. А они окружали его со всех сторон. Он различал их силуэты
