— Мы опоздали, — прошептал доктор.

Елисей, уперевшись спиной в бетонную колонну автопарка, полулежал и зажимал кровоточащие раны. Весь он был изрезан и исколот острыми когтями, покусан длинными клыками и сломлен количеством заражённых.

Он лежал с полузакрытыми глазами, держа в руках «Варяг». Он думал о Яне, винил себя, что не успел ей помочь. Хотя вины его тут не было.

Елисей вспомнил, с чего всё началось — самое страшное — побег из родного дома, преображение родителей и как ранилась Яна. Их эвакуировали, но и это им не помогло. А что сейчас с людьми из того временного лагеря? Остался ли кто-то жив? А остались ли живые люди во всём мире? Или мортис уже направил такие легионы на все места, где последние выжившие пытались как-то спастись?

«Воля», «Мессия», отряд Императора… Анна. Возможно, у них могло что-то получиться. Быть может, прежний мир мог хоть на толику вернуться.

Вот и нет «Ветви Ивановского»…

В голове Елисея пробежали ещё тысячи мыслей и воспоминаний. И всё остановилось на одном. Тогда он понял: время пришло.

Не было смысла тянуть время, дальше — только хуже. Нужно кончать со всем. Но сделать это так сложно. Нет! Решения отменять нельзя. Он не хотел становиться одним из них.

Елисей выпустил магазин из пистолета и посчитал патроны. Четыре. И ещё один в патроннике.

Он выпустил четыре патрона в заражённых, и убил всех четверых. Другие даже не обратили на него внимания, словно издевались, а, может, они уже воспринимали его за своего. А Елисей лишь боролся до последнего, делал, что было в его силах. Но он уже чувствовал, как сложно совладать с собой. Он меняется…

Последний раз. Последний. Последний… выстрел... Он вознёс пистолет к виску.

— Прощайте! — прохрипел он всем, живым и мёртвым.

Таков был последний выстрел, эхом разлетевшийся по Объекту 24.

Сработали системы автоматического пожаротушения. Заражённые в бешенстве и первобытном страхе завизжали и зарычали. Они носились из стороны в сторону, катались по полу и грызли друг друга. Но ничто не могло им помочь. Они умирали, их клетки сжимались, словно вся влага выходила из них. Они превращались в беспомощные мумии.

И происходящему была только одна причина — лекарство создано.

***

Яна шла по вымощенной каменными блоками дорожке, ведущей к огромному трёхсотметровому памятнику. Он был титанически огромен. Но размеры его такие не спроста. В далёкий день — прошло ровно три года — на этом месте погибло триста бойцов, сражающихся за будущее человечества. И теперь, когда люди пытаются восстановить человеческий род, такие монументы воздвигают по всему миру, из камня, с помощью голограмм или технологий умных линз. Но подвиг никогда не будет забыт, ибо эти люди дали человечеству второй шанс, шанс на то, чтобы не совершать подобного впредь. Однако тайна о том, что праенунтиа мортис был создан людьми, осталась за толстыми стенами Объекта 24. А больше и нет тех, кто бы мог о ней поведать.

— Елисей... — Из глаз Яны брызнули слёзы. — Спасибо тебе. Я не знаю, что уже говорить. Правда. Прошло три года. Я бы так хотела тебя увидеть, обнять. — Она утёрла глаза и покачала головой. — И почему мне досталось такое бремя — потерять всех, кого я так любила.

Яна отошла подальше от кургана, на котором был воздвигнут мемориал, и села на скамью.

— Не знаю даже, слышишь ли ты меня. Но мне легче думать, что слышишь. Знаешь, за это время многое изменилось. Мир изменился. Он стал с-совсем дру-дру-гим… М-мне тебя не… не хва-та-ет… — расплакалась она.

Долго ещё Яна сидела, плача, утирая слёзы и глядя на чертоги неба, до куда высилась верхушка памятника — боец прижимал ногой заражённого к земле и держал автомат у его головы, позади него, спина к спине, стояла девушка-учёная и держала в руках пробирки.