— Ну-ка…

Он обогнул Яну, сопровождающую его озадаченным взглядом, и подошёл к ещё одному стенду, который ранее почему-то не замечал. На нём висело холодное оружие: ножи, обычные, складные и метательные, кинжалы, мачете, топоры, катаны и другие острые железки.

— Хотя бы что-то. Возьми что-нибудь, — обратился он к Яне, осматривая лезвие катаны с причудливым рисунком. — Не, с такой вещицей нужно уметь обращаться. — сказал он и вернул катану на место.

Он постоял ещё с несколько минут, никак не определившись с выбором в то время, как Яна взяла приглянувшийся ей небольшой серебряный кинжал с рукоятью, обтянутой кожей, и с такими же кожаными ножнами. Она сразу повесила его на пояс и в ожидании глядела на Елисея.

Елисей долго вертел в руках мачете с чёрной рукоятью и красным лезвием, но всё же отложил её и взял такой же топор (с красным бойком и чёрным топорищем), также он прихватил небольшой нож. Он крутанул топор в руках. Тот показался ему довольно удобным и лёгким. А когда он слегка провёл по лезвию пальцем, на нём остался порез и выступила кровь.

— То, что нужно! — подытожил он свой долгий выбор.

— Слушай, я проголодалась, — сказала Яна и достала из кармана консервы с тушеным мясом. — У нас их немного осталось. — Она посмотрела на Елисея с презрением. — Но я со вчерашнего дня в рот ничего не клала.

Она подошла к стенду с ножами и взяла какой-то инструмент.

— Кажется, среди всех прочих железяк есть ложка.

— О, это же мультитул, так ведь? Помнишь, нам папа рассказывал… — Появившаяся на его лице улыбка пропала.

Они открыли парочку банок консервов и молча позавтракали… или пообедали. Часов у них не было, так что время они определить не могли.

Елисей невольно подтолкнул их к воспоминаниям, связанных с отцом, матерью и давними, прекрасными и беззаботными временами. Елисею показалось, что у Яны скатилась по щеке слеза. Она чуть отвернулась, делая вид, что разглядывает инструменты смерти.

Когда содержимое банок подошло к концу, Яна решила перемотать руку единственным бинтом, что успела запихать в карман. Она сняла старые грязные перевязки и обнажила страшную рану. Её взгляд скользил по всему запястью, где было несколько глубоких вспоротых порезов, которые лишь немного затянулись и которые слегка отдавали чернотой, хотя, возможно, так виделось из-за темноты, в которую был погружён нынешний город. Яна аккуратно дотронулась до ран.

Сложно было вообразить, как можно было вообще нанести такие ранения, сколько сил и злости потребовалось для такого.

Она достала из кармана брюк мазь, выдавила на кожу и совсем чуть-чуть выровняла по поверхности, затем начала оплетать руку лентой бинта, плотно и крепко, не смотря на собственные изредка вырывающиеся стоны.

Елисей предлагал ей помощь, но она почему-то отказалась. Он лишь сидел рядом и подбадривал её своим сочувствующим взглядом.

Когда Яна закончила с перевязкой, они ещё раз оглядели стены и стенды магазина на тот случай, вдруг пропустили что интересное, и покрались к выходу. В метре от огромных окон они посмотрели по сторонам и, уверившись, что никого враждебно к ним настроенного поблизости нет, очень медленно потянули на себя входную дверь и покинули магазин.

И как они оказались снаружи, вдали прогремел взрыв, но на этот раз гораздо громче.

— Назад! Назад! — Елисей подталкивал Яну обратно в оружейный магазин. — Давай сюда. Пригнись.

Они спрятались за стендом и поглядывали, что творилось на улице. Из здания напротив вырвалось полчище спотыкающихся и ослеплённых более светлым окружением заражённых людей. Кроме них, среди машин неслись какие-то четвероногие тёмного окраса создания, издавая ни на что не похожие визги или вопли. Некоторые даже скакали с крыши на крышу, царапая автомобили острыми когтями, иногда останавливаясь и внюхиваясь.

По прошествии пяти минут снаружи стало тихо, и Елисей рискнул подойти к окну и выглянуть. На улице и впрямь никого не было видно. На асфальте, стенах зданий и машинах виднелись следы грязи и крови; некоторые клумбы с кустарниками и цветами были опрокинуты; всюду разбросаны осколки стекла.

— Думаю, можно идти, — сказал Елисей.

После этих слов магазин охватил грохот и трест стекла — в окно врезалось большое, длиной в локоть, неизвестное существо, схожее со слизнем или жабой. Оно сползло вниз, оставив за собой след из слизи. Оно лежало, так и не пошевелившись.

Елисей взглянул на Яну, как бы говоря: «Я проверю». Та закрыла лицо ладонями и едва заметно кивнула.

Елисей вскинул топор, приоткрыл дверь, посмотрел направо, ничего не заметил и вышел полубоком, не сводя глаз с противного существа, которое до сих пор лежало неподвижно и было чем-то похоже на огромный комок теста, правда, тёмно-зеленоватого. А как же от него жутко несло гнилью и плесенью!

Елисей поднял топор над плечами, решив, что лучше уж не гадать, насколько оно живое, а сразу с ним покончить. Но как только он отправил топор вниз, слизняк прыгнул в сторону метров на пять и скрылся за грузовиком.

Елисей пару секунд стоял ошарашенный, но потом открыл дверь и позвал Яну.

— Уходим, скорее!

Они уже не вели себя аккуратно и внимательно — до того они были напуганы. Они бежали по прямой, казалось, бесконечной улице.

Что они только что видели? А что было до него? Что за гигантские собаки прыгали по машинам? Неужели все они жертвы праенунтиа мортис? Но почему заражённые организмы так изменились? Столько вопросов и ни одного ответа!

Наконец они оказались на первом перекрёстке и тут же приостановились. Дыхание их было учащённое, глаза взирали вокруг, выцепляя опасность. Может, зря они так неслись?.. Но всюду была лишь пустота — ни одного заражённого, что не могло не радовать. Однако эта пустота пугала не меньше…

Елисей кружил, скрестив пальцы на затылке. «Куда? Куда? Куда?! — кричал его внутренний голос».

И вновь раздался сильный взрыв. Земля дрогнула. Казалось, прогремело за пару кварталов отсюда. Или рядом с ними?.. Не успел Елисей опомниться, как в ушах засвистело, а ноги его не удержали, и он свалился на холодный асфальт. Топор упал на землю.

В ушах что-то