Следующий Визирь выступил вперёд, предлагая такие же бессмысленные вещи. Наиме не отводила взгляда от мужчины, пока он говорил, но позволила своим мыслям блуждать. Боковым зрением она могла видеть Калспайр, великую гору и её предгорья, которые образовывали хребет Тхамара и восточную окраину Нарфура. В высокогорье шёл снег. Возможно, если Саркум послал делегата, они задержались на перевале. Там выпал более глубокий снег, чем где-либо ещё. Мысль о том, что они задерживаются, было легче переварить, чем мысль о том, что они проигнорируют её попытки связаться.

Теперь это мало что значило. Через несколько минут прозвучит похоронный звон по её планам, замаскированный под имя мужчины, за которого она должна будет выйти замуж.

Последний Визирь замолчал, а Явуз-паша как раз заканчивал перечислять своё предложение о выкупе за невесту. Кадир улыбнулся той особенной улыбкой, которую он нацеплял всякий раз, когда всё шло в соответствии с его планами. От этой улыбки волосы встали дыбом у неё на шее и руках, а её магия беспокойно зашевелилась.

Мерзкий змей.

— Эфендим, у нас нет ничего достойного, что мы могли бы предложить в обмен на самую яркую драгоценность в Тхамаре, — сказал Кадир после того, как Явуз-паша сел.

Наиме была уверена, что услышала, как Ихсан фыркнул. Это почти вызвало улыбку на её лице. Султан рядом с ней пошевелился, с упреком постукивая костяшками пальцев по колену Ихсана.

Кадир продолжил, либо игнорируя, либо, не замечая этого обмена действиями.

— И всё же всё, что принадлежит нам, принадлежит вам за честь получить руку Принцессы-султан.

Он начал перечислять свои владения, но шум в толпе за вратами отвлёк Наиме. Звук прозвучал отдалённым, но что бы это ни было, оно только-только начало вызывать волнение у людей, находившихся ближе к вратам, когда они услышали его. Звук был едва уловимым, но Наиме была одарена воздухом, и расстояние звука никогда не было для неё препятствием. Хотя она не могла наклониться и оглянуться, тем самым перебить Кадира или сделать вид, что игнорирует его, она могла лишь слушать, но у неё были глаза, кроме её собственных, которые можно было использовать.

Наиме выдохнула команду Самире, желая выяснить причину переполоха. Это было сделано так тихо, что даже её отец не мог её услышать. Она послала команду Самире потоком своей магии. Зашуршала ткань, Самира повернулась ровно настолько, чтобы прошептать что-то одному из других слуг. Молодая женщина проскользнула к вратам сквозь толпу слуг и подчиненных, принадлежащих Наиме и её отцу, отыскав дорогу к стражнику ближе к дворцовой стене.

Наиме снова сосредоточилась на Кадире, несмотря на то, что её взгляд ни на секунду не отрывался от него. Он всё ещё приукрашивал серьёзность своих предложений, поэтому она переключила своё сознание и магию на врата. То, что было только признаком беспорядка — повышенные голоса, изменение тона, больше ораторов, — превратилось в слова, стоило Наиме приказать им своей магией. При желании она могла бы услышать шум кораблей в заливе или стада коз на Калспайре, но ей редко требовалась такая трата сил. Её магия была простым рабочим инструментом, усиливающим звук и голос.

«Всадники». Люди повторяли это слово. «Вы видели?» Наиме перенесла свою магию и своё сознание ещё дальше. «Кто они такие?»

Кадир протянул руку сыну, тот вышел вперёд и поклонился. Многие считали Джемиля Кадира необычайно красивым, и Наиме часто слышала, как слуги и знатные дочери говорили о нём. Он знал об этом интересе и иногда даже заботился о том, чтобы его внешность соответствовала стандартам сына знатного происхождения. Сегодня он порадовал их хорошим видом, его тёмные вьющиеся волосы были коротко подстрижены, а борода аккуратно побрита. У него была квадратная челюсть и выступающие скулы, а глаза были цвета чеканного золота.

Но улыбка, которую другие женщины находили очаровательной, казалась ей самодовольной, а блеск его глаз напомнил ей об огне, который лишил Ихсана покоя. После трагедии Ихсана Наиме в жизни больше не могла посмотреть на Джемиля и не увидеть в нём ничего, кроме монстра, несмотря на то, что Самира настаивала, что он не имеет к этому никакого отношения.

Теперь он улыбался, но в его улыбке не было ни обычной высокомерной скуки, ни насмешки. Нехарактерное напряжение в выражении его лица полностью отвлекло её внимание от того, что за стеной дворца нарастало беспокойство. Она поклялась, что однажды увидит Бехрама и Джемиля Кадир в Утёсах, если задолго до этого не украдёт воздух из их лёгких. Её скрытый гнев закружил в животе, наполняя её своим жаром и иррациональностью.

— Что скажешь? — спросил её Султан, когда Кадир отступил назад и положил руку на плечо своего сына, который поклонился Султану.

— Зачем мне поместья и фермы, Султан? — она повысила голос, чтобы Визири могли её услышать, сохраняя нейтральное выражение лица. — Ты дал мне всё, в чём я когда-либо могла нуждаться или хотеть. Я бы выбрала кого-нибудь, у кого есть что даровать Тхамару, и никто из них не предложил ничего подобного, — осторожно сказала Наиме, краем глаза наблюдая за отцом.

Морщина на его лбу стала глубже.

Вернулась служанка и что-то прошептала Самире на ухо. Наиме слегка наклонила голову, чтобы показать Самире, что она слушает. Самира подняла руку, как будто прикрывая кашель, и прошептала в неё. Магия Наиме уловила звук и передала его ей, как будто Самира говорила прямо ей в ухо.

— Два всадника въехали в город и пытались добраться до дворца. Толпа блокировала их, и теперь их допрашивает дворцовая стража. Один был ранен.

— Ранен нашими стражами?

Наиме наклонила голову, чтобы скрыть движение своих губ, посылая звук через разделявшее их расстояние. Она с трудом могла в это поверить, люди командира Айана были слишком дисциплинированы для ненужного насилия. Точнее те, кто не принадлежал Кадиру.

— В дороге. Они утверждают, что родом из Аль-Нимаса и прибыли сюда по приглашению Султана.

Самира опустила руку, снова приняв позу внимательного ожидания.

— Приведите их ко мне, сейчас же.

— Дочь? — окликнул Султан скорее с раздражением, чем с любопытством.

Наиме подняла голову и улыбнулась ему.