проявляя интереса к затеям собственной невесты. — Твою рубашку я решил подарить тому из своих коллег, кто и отважится по примеру Антона заглянуть на зелёный огонёк к Надмирному Свету.

Это было похоже на призыв к примирению. Он явно устал от вражды, или же я судила по себе. Лично я враждой уже тяготилась.

— Антон счастлив со своей Голу-Бике, — только и сказала я.

— А тебе-то кто мешает? — спросил он,

— Вопрос не понят, — ответила я.

— Быть счастливой? — спросил он.

— Сама жизнь и мешает, — ответила я. — Иначе, всякий был бы счастлив…

— Ответ неправильный, — сказал он. — Ты сама же себе и мешаешь. А заодно и мне…

— Я… я тут подумала, что сегодня вечером прогуляюсь, пожалуй, у Главной Аллеи. Тихо и народа совсем не будет. Я настолько устаю от людей. Ты любишь гулять по вечерам?

— К сожалению, сегодня вынужден буду остаться в столице. Пока болел, у меня накопился огромный массив запущенных уже дел.

— Что же твои коллеги не помогли тебе?

— У каждого свои неотменяемые дела. И вечером, и даже утром мне предстоят сплошные встречи с местными бюрократами и прочими влиятельными крючками. Тут я такой же невольник, как и ты. Только работа у нас разная.

— Почему же они крючки? — спросила я, сразу же упав настроением в некую условную, но безотрадную яму. Он отказался от прогулки с лёгкостью! Или же не понял, что его приглашают?

— Потому что они всегда могут зацепиться как крючком за любую оплошность. Так что мероприятия с ними всегда опасные, хотя и насущно необходимые для выживания не меня одного.

— А как же ты предлагал взять меня с собою? Кто бы отвёз меня обратно?

— У меня в столице есть жильё. Осталась бы там после того, как мы сходили бы поужинать в то самое местечко, где ты завтракала когда-то с тем актёром в роли разбойника со шрамом. Я хорошо его запомнил, парень что надо!

Я пропустила мимо ушей его напоминание про Реги-Мона, — В твоём жилье? А спать где буду?

— Так у меня там две комнаты и два спальных места. Боишься, что я буду к тебе приставать? А если ты ко мне?

— Я ничего не боюсь. И нужен ты мне, чтобы я к тебе стала приставать! Я до сих пор не понимаю, как я могла с тобой входить в те самые отношения… Мне кажется это настолько невероятным. Когда от этого отвыкаешь, мужчина кажется чудовищем… Повторить тот опыт я бы уже не смогла, а вот подарить тебе свою дружбу я бы согласилась. Поскольку мне с тобой очень интересно в смысле общения. Интереснее, чем с тобой, было лишь общение с моим прежним мужем, с Тон-Атом…

Похоже, я опять его задела за живое, а может, к тому и стремилась. Он проигнорировал упоминание Тон-Ата, но думаю, лишь по виду так. Я всего лишь хотела его мягко подтолкнуть к моему персональному завоеванию не с позиций охоты со стороны свирепого тигра, а с позиций любви и ласки, чего мне столь остро не хватало. Пусть знает, что он не лучший. Пусть стремится стать таким лучшим, а не бахвалится своим мнимым совершенством…

Он хмыкнул, — Куда уж мне до столь умудрённых персон! Поживу подольше, может, тогда и стану для тебя привлекательным собеседником.

После чего он сел в свою машину и умчался. А я огорчённо и сконфуженно поплелась к своей машине, где уже не я, а меня ожидал Вильт-Нэт. Порадовало лишь то, что Иви осталась стоять у стены со своим дружком. Намиловавшись, они отправились по лесному шоссе в сторону «Лучшего города континента».

— Вот так девчонка! — произнёс Вильт, не пояснив, кого имеет в виду. Хотя я-то сразу поняла, что речь про Иви. — Жених имеется, а она с другим в обнимку в лес пошла! Вот же вы… девушки… верь вам после всего.

— А ты не верь! — я иногда обращалась к нему на «ты» не потому, что его считала низшей обслугой, а просто привыкнув к нему. — Если нет взаимного доверия, цена такой любви как вчерашнему обеду в доме яств.

— Какое ж доверие? Не видели сами, как она висла на худосочном дылде?

— Главное, чтоб жених доверчивый попался, — улыбнулась я.

— Доверчивый это только по ранней молодости и бывает. А если мужчина созрел во всех смыслах, плоды опыта вкусил и проглотил, не дождётся она никакого доверия.

— Всё-то вы знаете, Вильт, и про опыт, и про доверие, — вздохнула я. — Не знаете лишь, что любовь наделяет душу проницательностью. И ни от ума, ни от хитрости это не зависит. В любви обман невозможен. Ушла с другим, значит, не любит. А нет любви, так и жениху такому поделом.

— Как сказать… Любить по-настоящему и чтобы на всю жизнь любви хватило, редко кому удаётся, а детей рожать надо… потомство не одной любовью кормить приходится, а и совместным трудом, нажитым добром…

Мне стало скучно слушать его полуграмотные рассуждения, и я уснула.

Семейные тайны вместо приданого

И так сложилось, что у меня возникла целая вереница дорогостоящих заказчиц. Ко многим я ездила на дом, чтобы снять все мерки и обсудить тонкости отделки, для которой порой использовались драгоценные камни. У меня имелся в столице пожилой ювелир, знавший ещё мою бабушку. Ему можно было доверить столь сложную работу, чтобы украсить камень тончайшей проволокой, подобной кисее, за которую и возможно прикрепить драгоценность к изделию и также легко отделить его от ткани при желании. Текстиль изнашивается быстро, а камень переживает и своих владельцев. Это была отличная прибавка к основной работе, которую выполняли в основном мои сотрудницы, а я всего лишь дополняла то или иное изделие эксклюзивными деталями. За столь кропотливую работу мне платили порой такие деньги, что можно было приобретать немалое количество всевозможных драгоценностей и украшений. Но я никогда не являлась их фанатичной поклонницей или страстной собирательницей. Что-то осталось после мамы и бабушки, и мне хватало.

На следующее же утро я собралась ехать в столицу как раз и забрать камушки у мастера, а потом уточнить детали тонкой работы у самой заказчицы, которая обещала ждать меня в том салоне, где она и заказывала себе наряды. Как и происходит в такие моменты, когда проблески удачи разгоняют застойную хмурь жизни, он ждал меня. Или так показалось, что ждал, а не случайно там оказался. Сумасбродный Вильт-Нэт отбыл с уверением быстрого возврата, а я, еле дыша от подобного везения, не могла сделать и шага навстречу Рудольфу.

Он призывно махнул рукой, и я подошла