Шрифт:
Закладка:
Баронет Яков Виллие (автограф подписи, при изучении которого увидел я признаки старческой деформации почерка и выраженного дрожания руки)».
В деле имеется (лист 5) собственноручное указание П.М. Волконского от 10 сентября 1844 года (отметим быстроту прохождения важных документов в аппарате МИД) о препровождении полученных бумаг «к М.М. Мандту секретно для прочтения и возвращения их ко мне». На листе 8 – письмо светлейшего князя баронету Виллие «о получении журнала о последней болезни и о возврате пакета с документами о болезни Государя в 1824 году».
Дело завершает Бланк МИД с вытесненным вензелем Николая I и императорской короной, регистрационным № 3169: «В Гатчине, 15 сентября 1844 года. Кабинету Его Императорского Величества. Препровождаю при сем в Кабинет, для хранения в Ковчеге с Духовными завещаниями подлинный акт на латинском языке о болезни и кончине Государя… и рецепты лекарств, прописанные для его Императорского Величества с записью младшего аптекаря Прота.
Князь Волконский».
Таким образом, можно сделать несколько выводов из изучения дела:
В 1844 году журнал о болезни, протокол вскрытия и рецепты были изъяты из Придворной медицинской части и помещены в Ковчег с важнейшими документами Дома Романовых. 2. Исследователей документов интересовали лишь данные, относящиеся к предсмертной болезни Александра I (остальные бумаги были возвращены Виллие). 3. Документы, относящиеся к императорской чете, могли быть истребованы и изучены только по личному указанию Николая I – это бесспорно. 4. Никаких суждений М. Мандта, бывшего в то время лейб-медиком Николая I, о представленных документах в деле нет. Судя по датам, он изучал комплект документов около 4–5 дней. 5. Официальных суждений или действий (поощрения, наказания) Высшее руководство не предприняло…
Эпизод этот, совершенно не освещенный нашими историками, вызывает ряд вопросов. Почему через 19 лет после смерти Государя Александра I возник интерес к его документам и именно в августе 1844 года? Ряд предположений у меня есть, но они могут быть проверены только после возобновления работы РГИА и доступа к соответствующим документам, в первую очередь, детальной хронике жизни Николая I и Великого Князя Михаила Павловича в тот год…
* * *
Прошло более 10 лет. 4 сентября 1836 года в городе Красноуфимске Пермской губернии появился человек лет шестидесяти, называвший себя Федором Кузьмичем. Он был похож на покойного императора: выше среднего роста, широкоплечий, с правильными красивыми чертами лица, имел благородную осанку и прекрасные манеры, владел несколькими иностранными языками, проявлял знание высшего света. К.В. Кудряшов (1923) привел данные его освидетельствования, указывающие на рост (2 аршина и 6 вершков) и особые приметы (на спине «знак наказания» кнутом или плетьми). Федор Кузьмич решительно отказался назвать свои подлинные имя и происхождение. Будучи арестован за бродяжничество, он был подвергнут высылке в Томскую губернию на поселение. Имеются свидетельские показания знавших императора лично, например, участников Отечественной войны, принимавших Федора Кузьмича за Александра I. Об этом же заявил иерей Иоанн Александровский, ранее – военный священник в Петербурге, видевший старца в 1842 г. в станице Белоярской. Странствуя по деревням, Федор оказывал помощь больным, учил детей грамоте и Священному Писанию, знакомил с историей и географией. Со взрослыми старец беседовал на религиозные темы, рассказывал о событиях прошлого России, о военных походах и сражениях. Федор Кузьмич оказывал почти сверхъестественное влияние на окружающих. Они быстро подпадали под необыкновенное влияние этого умного, благородного, гордого, несмотря на свое казалось бы бедственное положение человека (Рычкова Г., Смирнов В., 1996).
В 1849 году старец перебрался в новую келью на пасеке богатого крестьянина Ивана Латышева в селе Зерцалы, затем еще несколько раз менял место жительства, тяготясь любопытством со стороны местных жителей. Через несколько лет Федор Кузьмич переехал в Томск, к ревностному своему почитателю купцу С.Ф. Хромову. Серьезно заболев, старец исповедался, но и тогда не открыл подлинного имени. Последние месяцы он передвигался с трудом, ослабел. 20 января 1864 года вечером тихо, без мучений, наступила смерть. Осмотр тела обнаружил твердые омозолелости соответственно надколенникам, красноречиво свидетельствовавшие о продолжительных молитвах и земных поклонах. За час до кончины он передал Хромову кожаный мешочек со словами: «В нем – моя тайна». В мешке оказались зашифрованные записки с непонятным текстом. Никаких вещей или документов, могущих пролить свет на происхождение старца, официально обнаружено не было. По желанию умершего, тело его было погребено в местном Алексеевском мужском монастыре, в трех саженях от алтарной стены церкви.
В Томском областном краеведческом музее хранится картина неизвестного художника XIX века, размерами 75х57 см, написанная маслом на холсте. Это – портрет высокого седого старца в рост в келье, с длинной бородой, усами, стрижен «под горшок». Одет в длинную белую рубаху, перетянутую черным поясом. Левая рука поднята к груди, правая заложена за пояс. Портрет поступил в музей 1 февраля 1924 года из часовни над могилой Федора Кузьмича, находившейся на территории Алексеевского мужского монастыря в г. Томске. В 1930-х гг. часовня была разрушена, личные вещи старца исчезли.
В 1984 году по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена в связи с подготовкой к празднованию 1000-летия крещения Руси было установлено празднование в честь Собора сибирских святых, прославивших этот суровый край праведностью жизни и трудами на благо Церкви и Отечества. Среди подвижников веры и благочестия, в земле Сибирской просиявших, отмечен и праведный Феодор Кузьмич Томский. Он причислен к лику местночтимых святых, память которого Церковь отмечает 2 февраля. В 1995 году мощи старца на территории Богородице-Алексеевского монастыря были обретены, помещены в раку, которая запечатана восковой мастикой с елеем, привезенным из Иерусалима. Сейчас – это главная святыня обители.
Известны результаты графологической экспертизы – сличения почерков императора Александра I (имеется большое количество его автографов) и Федора Кузьмича. От бумаг последнего сохранились лишь небольшие фрагменты рукописного шифра («Тайна») и конверт с адресом купца С.Ф. Хромова. Эксперты пришли к заключению, что сходства в почерках нет. Но был ли адрес написан рукой старца? Кроме
